Дом Брасса
Шрифт:
— А что вы оба собираетесь делать? — спросил Ричард, высунувшись из окошка.
Билл поставил чемоданы.
— Сначала я вернусь домой и разберусь с Китом, провернувшим меня через эту мясорубку, а потом отведу эту цыпочку к ближайшему падре, который нас окрутит.
— Билл хотел, чтобы нас поженил раввин, — сказала Линн, — а я настаивала на мормоне, [63] поэтому мы в качестве компромисса сошлись на конгрегационалистском священнике. [64]
63
Мормоны —
64
Конгрегационализм — одно из радикальных течений протестантизма, распространенное в Великобритании и США.
— Она намерена стать первой женщиной-госсекретарем, — усмехнулся Билл.
— И мы собираемся завести четверых детей.
Билл выглядел испуганным.
— Средняя американская норма — два с половиной.
— Четверых, — твердо повторила Линн. — Двух мальчиков и двух девочек.
— Четырех мальчиков.
— Не знала, дорогой, что ты настроен против девочек.
— Только против маленьких.
Оба засмеялись. Линн поцеловала Джесси и Ричарда, и Квины оставили молодую пару продолжать долгий спор о том, чем является брак в демократическом обществе. Хендрик Брасс и его фиктивные шесть миллионов казались находящимися на расстоянии многих световых лет.
Бросив последний взгляд на удаляющийся Дом Брасса, они успели увидеть только ряды труб из начиненного латунью кирпича на наклонной крыше.
Квины и «нерегулярники» заранее договорились встретиться в гостинице «Олд Ривер», дабы закусить перед поездкой.
— Незачем, ребята, продолжать поиски настоящей Джесси Шервуд, кто бы она ни была, — сказал инспектор за кофе. — Она ничего не унаследует — вся выручка за эту кучу хлама отойдет кредиторам. Что касается недвижимости — дома и земель, — то они в негодном состоянии, и вряд ли их когда-нибудь приведут в порядок. Ну, пусть из-за этого голова болит у Вона и судьи по делам о наследстве, а не у нас. Я жалею только о том, что втянул вас в это.
— Он сожалеет! — воскликнул Эл Мерфи. — Да ведь это было забавнее, чем две бочки обезьян!
Седые головы энергично кивнули.
— Просто чудесно, что вы с такой охотой помогали Ричарду, — сказала Джесси. — Какой стыд, что вы не можете постоянно работать вместе!
— Еще бы, — с тоской произнес Уэс Полански. — Хотел бы я найти возможность…
— Может, она и есть, — вмешался Джонни Криппс. — Или была бы, если бы эти шесть миллионов оказались реальными. Один из наследников мог бы отстегнуть Дику и нам десять или пятнадцать штук за наши хлопоты, и мы бы тогда смогли открыть агентство.
— Это идея! — воскликнул Пит Анджело. — Детективное агентство Ричарда Квина с персоналом из пяти сотрудников. Что скажешь, Дик?
— Скажу, что это великолепно, — усмехнулся Ричард. — Мы бы открыли офис на Мэдисон-авеню…
— И доказали бы этим молодым грубиянам с Сентр-стрит, [65] — подхватил Хью Джиффин, — что в шестьдесят три года жизнь только начинается.
— У нас шестерых, вместе взятых, около двухсот лет опыта, — кивнул Эл Мерфи. — Чем больше я об этом думаю, тем лучше это звучит.
65
Сентр-стрит —
— Возможно, — пробормотал Ричард среди всеобщей эйфории.
— Двести лет опыта и никаких денег, — со вздохом напомнил Полански.
Это вернуло их к действительности. Они молча уставились на кофейные чашки. Джесси едва сдерживала слезы. Ей хотелось прижать всех шестерых к груди и приободрить их, но что она могла им сказать? Старый Уэс был прав — для бизнеса нужен капитал, а у них была только пенсия, на которую они жили. Общество выбросило их за ненадобностью, отказав в работе, которую они все еще могли выполнять, и оставив без средств, на которые можно было бы начать собственное дело.
— Не знаю, — быстро сказала Джесси, — почему мы сидим здесь с таким видом, словно только что вернулись с похорон…
— Так оно и есть, — мрачно произнес ее муж, и в этот момент Немезида, преследовавшая его в течение всего дела Брасса, нанесла очередной удар.
Она явилась в облике краснолицего шефа Виктора Флека, налетевшего на них с такой злостью, как будто он собирался арестовать их за нарушение общественного порядка.
— Лу сообщил мне по радио, что вы остановились у гостиницы, — пропыхтел он, придвигая себе стул. — И хорошо сделал! У меня для вас новости.
— Да? — упавшим голосом отозвался Ричард Квин. — Что теперь случилось, шеф?
— Случилось то, — ответил Флек, — что мне осточертело вас слушать, Квин. Не могу понять, как вы умудрились дослужиться до инспектора. Вы не способны даже дежурить на перекрестке у школы!
— Что я опять натворил? — Инспектор побледнел.
— Снова пустили нас по ложному следу — вот что! Вся эта чушь насчет того, как прикончили старика Брасса…
— Я же доказал вам…
— Не собираюсь говорить, что вы мне доказали, так как здесь леди, даже если она ваша жена!
— Что я натворил? — снова спросил Ричард.
— Я собирал досье по делу Брасса в управлении, пытаясь решить, как представить его газетам. Ведь убийца мертв, а доказательств нет, если не считать той ахинеи, которой вы пудрили мне мозги, что вообще не является никаким доказательством — это ясно и полоумному. Ну, досье вышло объемистым, и когда я поднял его, оттуда выпала бумага. Я ее подобрал и взглянул на нее. Богом клянусь, я видел эту бумагу впервые в жизни. Никто не говорил мне о ней — Боб просто сунул ее в папку. Вы, братец Квин, тоже о ней не знали, иначе не морочили бы мне голову этим вздором.
— Каким вздором? — Сердце Ричарда упало до колен.
Джесси закрыла глаза, потом открыла их и нашла под столом руку мужа, который вцепился в нее, как утопающий. «Нерегулярники» хранили гробовое молчание.
— Помните, как Хьюго отправился в тот вечер в город и надрызгался в таверне? Случилось так, что моя теща тем же вечером заболела, жена решила, что это сердечный приступ, и мне пришлось везти ее черт знает куда — в Пэтчог на Лонг-Айленде, где живет старуха. Оказалось, проклятая дура наелась за ужином каких-то жареных моллюсков, а ей вообще нельзя ничего жареного, вот у нее и произошло острое несварение. В итоге я вернулся в Филлипскилл уже утром и узнал о том, что старого Брасса прикончили. Я был слишком занят, чтобы просматривать ночную сводку, а позже так увяз в этом деле, что не стал к ней возвращаться. И зря! Если бы я случайно не уронил рапорт, который Боб сунул в досье Брасса, то никогда бы об этом не узнал.