Дом Цепей
Шрифт:
— Ускользнем? Ложись вон туда, куда ложилась твоя мать. Карсу Орлонга не интересует бегство. — Он встал над ней. — Ваши воины не вернутся. Жизнь деревни окончена, и во многих из вас поселится семя уридов. Идите жить к моему народу. Ты и твоя мать должны пойти в мою родную деревню. Ждите меня. Воспитывайте ваших детей — моих детей — как уридов.
— Смелые обещания, Карса Орлонг.
Он уже раздевался.
— Более чем обещания. Вижу, нужды в кровяном масле не будет.
— Кровяное масло мы с тобой сбережем к моему возвращению.
Девушка распахнула
— Нет, — прогудел он. — Буду звать тебя Дейлис.
Он не заметил стыда, появившегося на прекрасном юном лице. Не ощутил тьмы, которую запустил в ее душу такими словами.
В ней, как и в ее матери, Карса Орлонг оставил семя.
Запоздавшая буря спустилась с гор, пожрав звезды. Верхушки деревьев качались, однако ветер не пытался проникнуть глубже; сверху доносились шум и рев, а среди стволов царила странная тишина. Мелькали молнии, но звук грома доносился с отдаления.
Они скакали час под покровом ночи, прежде чем наткнулись на покинутую охотниками стоянку. Ратиды стали беспечными от ярости и оставили слишком много следов. Делюм решил, что здесь побывало двенадцать взрослых и четверо юношей, все конные — вероятно, треть от всех сил деревни. Собак уже спустили с поводков на самостоятельную погоню, и охотничья партия, за которой пошли уриды, не имела при себе ни одной своры.
Карса был очень доволен. Шершни вылетели из гнезда, летят слепо.
Они снова поели медвежатины, уже начинавшей портиться; Байрот достал череп и продолжил обматывание, в этот раз туго обвязав пасть. Оставленные им концы ремней были в полторы руки длиной. Карса уже понял, что изготовляет приятель. Обычно для такого особенного оружия используют два — три черепа волков. Лишь мужчина Байротовой силы и веса сможет поднять череп медведя. — Байрот Гилд, то, что ты делаешь, способно оставить яркую нить в полотне нашей легенды.
Байрот хмыкнул: — Мне плевать на легенды, Воевода. Но вскоре мы встретим ратидов на боевых конях.
Карса улыбнулся темноте и промолчал.
Тихий ветер дул вниз по склону.
Делюм резко поднял голову, встал, не издавая ни звука. — Чую мокрый мех, — шепнул он.
Дождя еще не было.
Карса снял перевязь и положил меч на землю. — Байрот, — шепнул он, — остаешься здесь. Делюм, возьми набор ножей, а меч оставь. — Он встал и показал рукой: — Веди. Туда.
— Воевода, — пробормотал Делюм. — Это свора, испугавшаяся верховой бури. Они нас еще не учуяли, но слух у них острый.
— А ты не думаешь, — ответил Карса, — что, услышь они нас, подняли бы лай?
Байрот фыркнул. — Делюм, за таким гулом они ничего не услышат.
Но Делюм качал головой: — Есть высокие звуки и звуки низкие, Байрот Гилд, и они текут отдельными ручьями. — Он повернул голову к Карсе: — А тебе, Воевода, отвечаю так: могут не лаять оттого, что еще не поняли, уриды мы или ратиды.
Карса оскалился: — Еще лучше. Веди меня к ним, Делюм Торд. Я долго думал насчет ратидских псов, этих отпущенных на волю
Ущерб и два других коня спокойно стояли около воинов; едва разговор затих, они прижали уши и двинулись вверх.
Чуть поколебавшись, Делюм пожал плечами и, пригнувшись, пошел в лес. Карса пошел следом.
Через двадцать шагов склон стал круче. Троп не было, упавшие деревья делали подъем трудным и медленным; однако поляны волглого мха позволили двоим Теблорам красться практически беззвучно. Наконец они вышли на плоскую «полку» примерно пятидесяти шагов в длину и десяти в ширину. Дальше тянулся покрытый трещинами утес. Несколько полумертвых, серых деревьев прижалось к камням. Делюм осмотрел склон и сделал шаг в сторону узкой, засыпанной грязью расселины слева — по ней, очевидно, проходили дикие звери — но Карса остановил его.
И придвинулся ближе. — Далеко ли?
— Пятьдесят ударов сердца. Еще есть время вскарабкаться…
— Нет. Мы засядем здесь. Стань справа от расселины и приготовь ножи.
Состроив удивленную гримасу, Делюм выполнил приказ. На нужном месте он оказался почти мгновенно.
Карса сделал шаг к звериной тропке. Сверху недавно упала мертвая сосна, застряв на середине склона слева от тропы. Карса подобрался к ней и постучал. Дерево отозвалось звонким звуком. Он быстро залез на него, поставил ноги на сук и развернулся, так что оказался лицом к каменной полке. Звериная тропка была слева, почти на расстоянии руки, а ствол и утес за спиной.
Он принялся ждать. Делюма отсюда видно не было; он мог бы высунуть голову, но при этом сосна могла соскользнуть с утеса, увлекая его в громкое и, вероятно, смертельное падение. Приходилось надеяться, что Делюм ухватил суть его замысла и в нужный момент будет действовать соответственно.
Сверху посыпались камешки.
Свора начала спуск.
Карса глубоко, медленно вдохнул и задержал воздух в легких.
Вожак пойдет не первым, а, скорее, вторым или даже третьим после разведчиков.
Первый пес показался на глаза Карсе в облаке пыли, сучков и камней; сила движения заставила его пробежать половину ширины полки. Он встал и поднял нос, принюхиваясь. Шерсть на загривке встала дыбом; пес осторожно подошел к краю обрыва.
Появился второй пес, зверь больших размеров — земля и мусор обильно посыпались вниз. Едва различив покрытые шрамами голову и плечи, Карса понял: перед ним вожак своры.
Зверь вышел на площадку.
Разведчик начал поворачивать голову…
Карса прыгнул.
Рука метнулась, прижимая шею вожака, роняя его на бок; второй рукой он сжал горло, перехватывая первой дергающиеся передние лапы.
Прижатый пес бешено сопротивлялся, но Карса не ослаблял хватки.
Новые собаки спускались по расселине и разбегались по полке, растерянные и смущенные.
Рычание вожака стало визгом.
Зубы дико вгрызались в запястье Карсы, пока он не смог переместить руку выше, под челюсть пса. Зверь еще дергался, но он уже проиграл. Оба это понимали.
Как и остальная свора.