Дом Для Демиурга. Том первый
Шрифт:
— Ваше высокородие, — ныл он, если Алви съедал только половину обеда. — Ну курица ж, ну жирная была, как масло! Ну что ж вы!..
— Доешь сам, — кивал Алви.
Денщик оскорблялся:
— Да я разве о том? Ваше высокородие! Разве для себя старался?
К визиту Олуэна Вир расстарался еще пуще, приготовив ужин из трех блюд. Тушеная с овощами рыба, печеная на углях курица и столь обожаемый всеми местными рис с мясом и пряностями. Вир помнил о том, что господин терпеть не может слишком острую пищу, рыба и курица были приготовлены нормально, но вот рис оказался наперчен по-местному, и ладно бы только наперчен: в нем было вдоволь
Острые блюда запивали вином. Вир ухитрился добыть бочонок отменного красного вина, настоянного на травах и вишневой косточке. Здесь подобные вина называли "черными" и ценили выше прочих марок. Это графу Къела нравилось. Дома вино на травах настаивали только лекаря, чтобы замаскировать горечь и неприятный привкус своих снадобий.
Алви сам взялся наливать вино по кубкам, а Вира отправил отдыхать. Денщик удалился в свой угол, но спать не стал. Из-за загородки раздавался шелест: позавчера мальчишка выклянчил у графа Къела иллюстрированную историю Тамера. Читал он ее или только рассматривал картинки, северянин не интересовался: тянется юный денщик к знаниям — и славно, тем более, что парень клятвенно пообещал мыть руки перед тем, как брать господскую книгу.
— И все-таки я не понимаю вашу страну, — после пятого или шестого кубка сказал Алви. — Торговать живыми людьми, играть на них в карты…
— Граф Къела. Я вас понимаю. Я пять лет учился в Оганде. Там меня часто спрашивали об этом.
— В Оганде? — удивился Алви.
— Да. Там прекрасная военная Академия.
— Оганда не воюет уже лет триста, откуда там быть хорошим военным? — еще больше удивился северянин.
— Может быть, потому и не воюет, — пожал плечами Олуэн. — На них опасно нападать. Я видел их армию. Все офицеры там учатся своему делу. Младшие — три года, потом, перед повышением — еще два. У вас и у нас все не так. Дворянин поступает в армию. Становится сразу поручиком. Иногда капитаном. В Оганде иначе. Там любой может стать офицером, если сдаст вступительный экзамен. Очень суровый экзамен. Один для всех. Я сдавал. Мне было трудно, — мальчишеская улыбка, нежный пушок над губой.
— Пять лет, — повторил Алви. — Тогда вы старше меня?
— Мне — двадцать три. Мы ровесники. В Академию поступают в двадцать один год, но за меня просил император. Огандцы сказали — если я сдам экзамен, они меня примут. Я окончил ее год назад.
— Это там вас выучили драться?
— Нет, это мой отец. Он — генерал от кавалерии в Восточной армии.
— Вот как… — Алви усмехнулся. Именно Восточная армия раз в два-три года нападала на земли Скорингов, а теперь он пьет вино с сыном врага и считает его лучшим другом. — Так что вы отвечали огандцам?
— Не мы создали этот порядок, а наши дальние предки, — задумчиво выговорил Олуэн, глядя на свечу. В агатовых глазах плясали желтые блики. — Время показало, что это неверный путь. Но если телега попала в колею, вытащить ее сложно.
— Так вам самому не нравится этот порядок? — подколол приятеля Алви.
—
Алви не нашелся с ответом, и разговор свернул в другую сторону.
Подготовка к весенней кампании шла полным ходом. К озеру Шадра прибывали все новые и новые полки. В офицерском лагере появлялись новые лица, скоро граф Къела отчаялся запомнить имена и титулы. Каждый день он присутствовал на утренних совещаниях, но от него ничего не требовалось, только сидеть с прочими офицерами за столом. Иногда ему задавали вопросы — насколько верны карты, действительно ли проходим тот или иной участок, — и по ним Къела понимал, что на северных землях активно действуют тамерские лазутчики.
Часто ему приходилось писать письма своим вассалам. Основное содержание диктовали тамерские генералы, Алви только добавлял несколько строк от себя — приветы, обещания скоро восстановить привычный уклад, ободрения. По плану, составленному в Тамере, армия должна была действовать вместе с жителями Собраны, в первую очередь — с вассалами Къела. Каждый должен был получить от графа письмо и пообещать свою помощь.
Вскоре начали поступать ответы. Каждый, кто был жив, ответил согласием — в ответном письме или на словах, переданных лазутчику.
Настораживало лишь молчание владетеля Эйма. Граф Къела помнил, на ком женат владетель, и кому служила его супруга многие годы. Он предупреждал Олуэна, что с владетелем Эйма вступать в переписку не стоит, но тот решил поступить по-своему: неблагонадежный вассал тоже получил письмо с просьбой о помощи и поддержке, однако, его текст разительно отличался от прочих.
Понял ли Эйма, или, что важнее, его супруга, что их водят за нос, или попросту решил не вмешиваться — неизвестно; он просто промолчал.
Остальные вассалы оказались верными своему сюзерену.
Алви считал седмицы до весны и надеялся, что скоро увидит родной замок.
Герцог увез учеников куда-то в предместья Собры, но вместо трех дней отдыха секретарь получил весьма странное задание:
— Вы должны найти список участников тамерской компании двадцать девятого года. Не всех, разумеется, а тех, кто входил в штаб маршала Мерреса. Проследить биографии их и членов их семей вплоть до сего момента. Основную работу сделайте, пока мы будем отсутствовать. Разумеется, ответы на запросы в другие земли за три дня вы не получите, но отправьте сами запросы. Пользуйтесь моей печатью, вы знаете, где она хранится.
Для начала Саннио выспался: самым бессовестным образом продрых до полудня, впрочем, королевский архив Собры тоже открывался в полдень. Ванно без распоряжений притащил ему завтрак в постель, что удивило, но и обрадовало. Прислуга в доме герцога была под стать хозяину — и вышколены идеально, и свое мнение иметь не стесняются, а порой и выражают его. Если бы мэтр Васта слугам не понравился, они бы делали все строго по обязанности и ничего лишнего сверх того, а о нем все заботились. Ванно всегда предупреждал, в каком настроении хозяин, Магда, старшая повариха, каждый вечер посылала наверх миску с печеньем или тарелку с пирогом, и Саннио подозревал, что это не "от обеда осталось", а сделано для него лично. А то с чего бы пирогу быть еще горячим…