Дом для непрощённых
Шрифт:
Я сдержанно поздоровался и собрался отвернуться, но тут Щука заметил у меня в руках мармеладных червячков.
– Не знал, что ты тащишься с этой детсадовской фигни!
Ага, а химический энергетик, по их мнению, видимо, напиток настоящих мужчин.
– Люблю мармелад, что ж поделать, - с ухмылкой кивнул я, хотя не догадаться, что я покупаю червяков для Михана, не смог бы только даун.
– Кирюшка мне покупает! – некстати вставил Мишутка.
– Это братец твой, что ли? – вклинился в разговор его величество глава
– Да, это мой брат, - чуть громче, чем надо было, произнёс я.
Злость уже начала закипать во мне. Диман может смеяться над чем угодно, но если он посмеет тронуть моего брата, я за себя не ручаюсь.
А этот гад, как ни в чем не бывало, наклонился к Мишутке:
– Ну и как, хороший Кирюшечка братик? – просюсюкал он.
Не поняв издёвки, Мишка восторженно ответил:
– Самый лучший! У мамы завтра День Рождения, а Киря ей купил большущий букет цветов. Он сам на них заработал, когда объявления расклеивал. Я ему, правда, помог, но совсем чуть-чуть!
– Ух ты! Медников у нас, оказывается, расклейщик объявлений! – радости этого козла не было границ.
– Ты нарываешься, Шпиготский! – заметил я, изо всех сил стараясь сдержать клокочущую во мне ярость.
– А Кирюшка не хочет в подарок маме помыть за неё полы в школе? – поинтересовался у Мишки Шпиготский.
Брат озадаченно замолк. Кажется, он начал понимать, что человек, разговаривающий с ним, не совсем добрый. Или совсем не добрый.
– Ещё раз упомянешь всуе кого-то из членов моей семьи, Шпиготский, убью, - буднично сообщил я.
Мне удалось обуздать свою злость. Я не могу разбираться с этим гадёнышем при Мишке.
Диман чувствовал себя в окружении друзей абсолютно безопасно, поэтому он ответил очень борзо:
– Я буду упоминать кого хочу, когда хочу и с кем хочу. И не тебе мне указывать, босота подзаборная!
Они расплатились за свои энергетики и, наконец-то, свалили. Последнее слово осталось за Шпиготским.
– Молодой человек, не задерживайте кассу!
Спохватившись, я полез, но тут обнаружил, что все руки у меня в крови. Я даже не заметил, что очень сильно сжал розы, и шипы прокололи газету, вонзившись в мои пальцы.
Повезло хотя бы в том, что домой мы все-таки пришли раньше матери, и я успел укрыть розы на шкафу, прикрыв их коробками из-под «Лего». Чтоб не завяли, стебли я опустил в тазик с водой.
В общем, это была сложная конструкция, но риска практически никакого: до завтра мать вряд ли затеет уборку, а Мишаня умеет хранить секреты.
После встречи со Шпиготским брат стал каким-то мрачным и вялым. Уж не заболевает ли? Но температуры у него вроде не было.
Я попытался развеселить Мишку, но у меня ничего не получилось: ни во что играть брат не захотел. Вожделенные мармеладные червячки не съел. Даже в пиратов, а это, между прочим, его любимая игра. В итоге по его просьбе я достал набор акварели, принёс
Мама пришла где-то через полчаса после нас. Я, балда, и забыл, что она собиралась зайти в магазин, купить что-нибудь к столу на завтра. Институтская подруга и мамин двоюродный брат. Вот и все, кто обещал прийти.
Когда отец ещё жил с нами, День Рождения каждого члена семьи праздновали шумно, и гостей всегда звали много. Накрывали огромный стол. В центре обязательно стояла запечённая отцом по его особому секретному рецепту курица – пальчики оближешь.
Может, поэтому я сейчас курицу на дух не выношу. В любом виде, хоть жаренную, хоть пареную.
Пошарив по принесённым мамой пакетам, я понял одно: завтра будут котлеты.
– Мишка тихий какой-то, - отметила мать, разбирая продукты. – Не заболел?
Вечный конский хвост каштановых волос, красивое лицо с сеткой мелких морщинок в уголках глаз… У отца с мамой был общий бизнес: стоматологическая клиника, где она работала бухгалтером. После того как отец ушел в другую семью и уволил маму, она никак не могла найти работу по специальности. Пришлось устроиться в нашу школу уборщицей. Деньги нам были нужны, как никогда.
– Лоб не горячий вроде, - проговорил я. – Сама ещё потрогай.
Но и мама признаков надвигающей болезни не нашла. Наверное, Михан просто набегался в детском саду. Он же такой – как мячик-попрыгунчик.
Уже перед сном брат проник в мою комнату, сжимая в руках результат своих долгих трудов. Вид Мишка имел жутко серьёзный.
– Ты должен взять это завтра в школу, - произнёс он, протягивая рисунок.
– Это детский сад? – догадался я, разглядывая альбомный лист. – А почему вода чёрная?
Брат изобразил двухэтажный дом в разрезе, стоящий у речки, закрашенной угольно-чёрной краской. В самом доме было восемь комнат. Маленькие человечки спали на прямоугольных кроватях, играли, читали, ели. В самом центре дома Мишка изобразил кабинет директора детского сада: за столом сидел человек в очках.
– Это не детский сад, - неожиданно возразил Миша. – Это плохое место. Очень плохое… Страшное.
– А зачем мне надо взять его в школу? – поинтересовался я.
– Ты должен, - упрямо сказал брат и повторил. – Должен.
Боясь выдать улыбку, я со значением положил рисунок рядом со своим рюкзаком. Мишка, похоже, затеял какую-то новую игру, и я, конечно, подыграю ему.
Ночью мне приснился непонятный и пугающий сон. Два странных существа в полицейской форме везли девушку в зелёном платье по ночному лесу. Я чувствовал под пальцами красную потёртую кожу сиденья машины и обонял резкий запах мокрой собачьей шерсти. Я ощущал животный панический страх девушки. Она точно знала - те, кто на переднем сиденье – не люди и хотят сделать с ней что-то ужасное. А я ничем не мог помочь.