Дом для Странника
Шрифт:
— Да, в общем, толком ничего. Я очнулся вчера днем на кровати в замке Миледи. Князь сказал, что всего нападавших было 14 человек плюс барон и секундант. Вы уложили троих, я одного. Остальные на Князе. Вот и все. Официальная версия- разбойники, но он считает, что этих людей наняли, чтобы убить или вас, или его.
— Я тоже так считаю. Только бы вот понять кого? Тем не менее, мне не нравится то, что Князь отменил все наши договоренности на следующую неделю. Мало того, запретил выпускать меня из замка, наглец! Нашел комнатную собачку! Завтра с утра поедешь к нему и все узнаешь, понятно?
— Я все понял, милорд. Вернусь завтра вечером и все расскажу. А чем вы будете заниматься?
— Как оказалось, моя физическая подготовка равна нулю. Хорошо, что ты вовремя вырубился и не был свидетелем моего позора! Всего трое из 14! И если бы не Макс, то твоя и моя смерть была бы отличным итогом. Если бы я не был так плох…Не важно. Займусь физическими упражнениями. Если ты напомнишь, как я тренировался раньше, я буду тебе очень благодарен.
— Конечно, Ваше Сиятельство.
Граф сел за стол и начал записывать за все больше входящим в раж слугой. Через двадцать минут он отпустил Гримо и перечитал написанное. «Странно, что после всех этих упражнений, я не умел летать!» подумал он и усмехнулся. У него есть целых два часа до ужина. Почему бы не потратить их с толком? И он отправился в тренировочный зал.
…
Атос с трудом поднимался по лестнице в свои покои, чтобы переодеться к ужину. Сегодня должен вернуться от князя Гримо с последними новостями. Похоже, с физическими упражнениями граф явно переборщил, но останавливаться не было сил. Ненависть к собственной беспомощности и задетая гордость требовали реванша. Хорошо хоть, травмы на нем заживали практически моментально, иначе он был бы полностью покрыт синяками и царапинами, а правая нога и три пальца сломаны. Его тело раскалывалось на части, а скелет и мышцы как будто бы возвращались на давно забытые места. Казалось, что даже челюсти и волосы на голове стонут от нестерпимой пытки. Что-то, окружавшее его тело долгое время, постепенно рассыпалось, снова делая его самим собой. Боль только усиливала желание стать лучше, сильнее, выносливее. Макс всегда прикрывал ему спину, а граф был ведущим, а не наоборот. Он сделает все, чтобы так оно и было снова.
Дотащившись до покоев, граф открыл дверь и нос к носу столкнулся с угрюмым Гримо.
— Что случилось? С Максом все в порядке?
— Как вам сказать. И да, и нет. Он провел небольшое расследование. Как мы и думали, это было покушение и мишенью были вы. Барон по уши завяз в долгах и ему предложили крупную сумму денег, чтобы он вызвал вас на дуэль под благовидным предлогом и убил. Они знали, что обычно вы сами улаживаете такого рода истории. Я испортил им весь план, когда отдал записку не вам, а Князю.
— Почему ты отдал записку ему? — Атос устало опустился в кресло. Гримо виновато взмахнул рукой.
— Вы были не готовы, а я должен вас защищать. Князь бы с меня шкуру спустил, если бы с вас упал хоть один волос. — Слуга услышал, как заскрипел зубами граф, и съежился.
— Понятно. Дальше?
— Дальше вы все равно ввязались в эту дуэль. Барон нанял остальных, из них пятеро были с огнестрельным оружием. Нас спасло чудо, ведь в тумане их совсем не
— Наше чудо это Макс. Убедившись, что я на ногах, он исчез и убил их раньше, чем они смогли снова спустить курок. Он спасал наши жизни, пока мы с тобой истекали кровью как два идиота. — Гримо вскинул голову.
— Мы?
Граф отмахнулся от него и спросил: — А как у князя настроение? Я беспокоюсь за него.
— И правильно делаете. Когда я уезжал, он, похоже, собирался напиться в хлам. Князь был зол и как будто чувствовал себя в чем-то виноватым. — Гримо увидел, что граф задумчиво потер свою шею. — Что случилось?
— Как тебе сказать. Последнее, что я помню: я держу тряпку, зажимая рану на твоей голове, и пытаюсь поднять правую руку, чтобы заткнуть фонтан из моей шеи. — Атос задумчиво потер переносицу.
Гримо в немом изумлении смотрел на него. «Он дважды спас мою жизнь! И даже не понимает этого! Понятно, почему Князь так зол. Графу нельзя было двигаться, но он пошел спасать меня. И, похоже, почти умер. А я-то думаю, чего на меня так Призрак орал: „Мол, всякие благородные идиоты умирают, спасая слуг, а им расхлебывай“».
— Слушай меня внимательно, Гримо. Езжай к Князю и не отходи от него ни на шаг. Не оставляй его одного. Сегодня четверг. Думаю, суток ему хватит, чтобы переварить свое ложное чувство вины. А я должен как можно быстрее восстановить форму, чтобы не допустить повторения. Князь ведь не нашел организаторов?
— Нет, и это тоже его не радует.
— Выезжай прямо сейчас. Если не вернешься завтра к вечеру, я приеду к нему сам. И соревнование состоится через два дня. В субботу в 12 часов.
Гримо молча кивнул и вышел из покоев.
…
Атос сидел в кресле и ждал жену. Она обещала прийти сразу после ужина. Граф открыл футляр и посмотрел на ожерелье из рубинов, которое по его заказу привезли из Парижа от лучшего ювелира. «Драгоценный сюрприз». Неплохо, хотя еще неделю назад граф считал бы его образцом изысканности. Похоже, он стал слишком требовательным. Сколько драгоценностей подобных этому подарено им своей жене? Он вспомнил, как в ночь после свадьбы отдал ей мамино кольцо: сапфир в оправе из алмазов. В ту ночь он был уверен, что поступает правильно, передавая его своей жене.
Если смотреть те приходные книги, что были у него, граф давно был не в состоянии дарить что-либо подобное. Но, тем не менее, его секретарь даже глазом не моргнул, когда он через неделю после свадьбы заказал это ожерелье. Граф вспомнил коллекцию «парадного выезда» в Шантийи. Сдается, что его надули и он богат. Очень богат…или богата Миледи? А он просто вел ее дела? Все в нем восстало против подобного предположения. Воспоминания о совещаниях в его кабинете со Старостами, огромное количество писем на его столе, секретарь Серджио, зачитывающий его расписание на следующий день. Охоты и балов в нем не было. Он вспомнил, что ему нравилось заниматься этим: счета, планы, договора и хитрые интриги. И пари на ведение дел Миледи он проиграл в том числе поэтому. Она блестяще вела дела, но они навевали не нее жуткую скуку. А ему так хотелось доставить ей удовольствие. Граф закрыл глаза и…