Дом для Странника
Шрифт:
Кристоф вошел в комнату и огляделся. Света большой свечи и почти полной луны было достаточно, чтобы разглядеть спальню во всех подробностях. Но ему это и не нужно было, он помнил ее и так. Тоска в нем уже расправила крылья. Граф оперся рукой о дубовый стол.
«Она прижимает его к столу, вынуждая опереться на него рукой. Забирает бокал с вином. Ласковые губы спускаются все ниже по его груди, животу. Что она задумала? „Я хочу попробовать. Но не вино. Я хочу попробовать на вкус тебя“. Он почти сходит с ума от невероятного наслаждения. „Ты вкуснее любого вина“. Ее чуть хриплый от удовольствия голос и слова снова выкидывают его в другой мир. Но едва затихла
Тоска заполнила каждую клеточку его тела. Кристоф огляделся по сторонам в поисках утешения и забрался в постель. И только тогда понял, что свеча горит не просто так. Она освещала портрет, которого не было здесь раньше. Он поднял на него глаза и…
«Сентябрь. Яркий солнечный день. Голубое море Испании и горячий песок под ногами. Распахнутая до половины груди рубашка, закатанные рукава и штаны. Диана появляется из-за большого камня в темно-синем купальнике: маленькая юбчонка и лифчик. Оставаться спокойным нет никаких сил, и он ныряет в море, спасаясь от искушения и слыша ее смех.
Он сидит на песке и смотрит, как она выходит на берег. Купание ему не сильно помогло, он хочет ее еще больше, чем прежде. Она само совершенство. „Ой, медузы, не повезло мне“ говорит его принцесса и пулей выскакивает на песок, потирая покрасневшее бедро и живот. Он мгновенно оказывается около нее, встает на колено, чтобы рассмотреть ожоги поближе.
Проводит рукой по идеальному бедру, убирая красную волнистую полоску, и чувствует ее руки в своих волосах. Поднимает на нее взгляд и целую минуту они просто смотрят друг другу в глаза. Он видит желание и любовь в серебре ее зрачков и с трудом заставляет себя перевести взгляд на красную полоску ожога на ее животе. Непреодолимая потребность поцеловать ее сводит его с ума, а губы находятся прямо напротив следов медузы на ее прекрасном теле. Что ему остается? И он начинает прокладывать дорожку из поцелуев по ее животу, успокаивая, залечивая и наслаждаясь каждой секундой, понимая, что пропал. От неизбежного их спасает смущенный голос.
— Ох, простите, я не хотел вам мешать.
Кристоф встает так, чтобы загородить собой Диану, но она ныряет под его рукой и привычно прижимается спиной к его телу. Он тяжело вздыхает, но покорно обвивает ее талию своими руками, наслаждаясь теплой гладкой кожей.
— Диего Родригес де Сильва Веласкес, художник. Еще раз простите меня, но я не смог удержаться. Я никогда не видел так идеально подходящих друг другу людей. Позвольте мне нарисовать вас. Я прошу!
— Да, конечно! Кристоф, ты даже не представляешь, как нам повезло! Вы будете великим художником, Диего.
— Вы льстите мне, сударыня.
— Принцесса Конде, сударь. — Поправляет его он. Она умоляюще смотрит на него.
— Хорошо, один портрет, но мы должны переодеться.
— Ты страшный зануда, виконт де'Бражелон, и когда-нибудь я тебе отомщу».
Они провели несколько прекрасных дней в гостях у Диего, который рисовал тот портрет, что висит теперь у него в спальне, и уговаривал их повторить для него сцену, что так впечатлила его на пляже. Тогда Кристоф на уговоры не поддался. Так или иначе, но хитрый Веласкес все равно нарисовал второй портрет и запечатлел их в тот момент, когда они смотрели друг на друга. Только слепой не увидел бы всепоглощающую любовь, соединяющую их двоих.
Кристоф закрыл глаза и погрузился в пучину беспросветного отчаяния и нестерпимого
«Они лежат в постели, прильнув друг к другу. Он опирается головой на левую руку, кончиками пальцев правой легко касаясь прижавшейся к нему спиной Дианы. Она такая счастливая и безмятежная во сне, что он чувствует себя на седьмом небе и может смотреть на нее вечность. Добирается до ее кисти и она, даже не проснувшись толком, переплетает свои пальцы с его, целуя их один за одним, а потом прячет его руку на своей груди, сворачиваясь клубком вокруг нее. „Я всегда буду любить тебя, родная. Для меня нет никого дороже и ближе тебя. Ты единственная звезда в моей бездонной черной пустоте“ шепчет он, обвиваясь вокруг любимой, защищая ее от всех бед и невзгод своим сильным телом. „Я не смогу жить без тебя, родной. Помни это всегда и береги себя для меня. Ты моя жизнь“ отвечает она, и он обнимает ее еще крепче, прижимаясь щекой к ее щеке».
Эмоции захлестывали его, когда он почувствовал отголоски ее чувств и потянулся им навстречу всем сердцем.
«— Я знаю, что тебе тоже плохо. Но я постараюсь быть сильной. — Услышал Кристоф любимый голос.
Огляделся и понял, что как и в прошлый раз попал в ее замок. Диана поднялась и повернулась, чтобы уйти, когда он бросился вперед и успел прижать ее к себе. Ее такое знакомое и родное тело в его руках, чуть заметный аромат океанского бриза. Кристоф почувствовал ее руки на своих и принялся целовать ее шею, висок, все, до чего мог дотянуться, не выпуская ее из своих объятий.
— Я люблю тебя, родная. Я так тоскую по тебе. — Он должен ей это сказать до того, как исчезнет.
— Я не могу жить без тебя, Кристоф. Поторопись, и с Днем Рождения.
Диана поворачивается в его руках, на секунду размыкая контур..» и он приходит в себя, понимая, что все в нем разрывается на части так, что уже не собрать.
— Родная, — пытается сказать Кристоф, но выходит только хрип и капли крови начинают капать из носа и горла на белоснежную простыню. И вдруг приходит облегчение. Макс. Сознание покидает его, даря долгожданный покой.
Князь поднял на руки потерявшего сознание друга и, пошатываясь, донес тело до его спальни. Сил хватило только, чтобы раздеть Кристофа, стереть кровь и улечься рядом с ним. Граф как всегда обвился вокруг него, и Макс крепко обнял его в ответ.
— Когда я сказал вдоволь настрадаться, я не совсем это имел в виду, дружище, — беспомощно прошептал он в макушку Кристофа. — Ты даже меня чуть не вогнал в гроб, непредсказуемое создание.
— Ты сам виноват, быть моим любимым лучшим другом и телохранителем не самое легкое занятие. — Неожиданно бодро прошептал в ответ пришедший в себя граф, поднял черно-серые глаза на Макса и криво улыбнулся. — Но мне определенно стало легче. Ты, как всегда, пришел вовремя.
— Ну да, иначе ты бы заляпал кровью всю ее постель. В этот раз даже мне было ну очень плохо! — Макс погладил широкую спину Кристофа, почувствовал выступающие ребра и недовольно нахмурился. — Знаешь что, братишка. От тебя остались только кожа да кости, а мышцы стали как каменные. Так не пойдет.
— Что, все так плохо? Ты меня разлюбишь и бросишь на произвол судьбы? — Граф провел рукой по груди Макса. — А это еще что? Ты залез на мои прекрасные простыни в пыльных штанах и сапогах?
— Я был не в состоянии раздеться. Ты почти уничтожил меня морально. — Потемневшие зеленые глаза Князя улыбались.