Дом дураков
Шрифт:
ЗДЕСЬ, В ТИШИНЕ И УЕДИНЕНИИ,
ПОКОИТСЯ ОЙРОНА,
КОРОЛЕВА ШАТОРАНА,
ЛЮБЯЩАЯ МАТЬ И ВЕРНАЯ ЖЕНА.
На мой вкус, последние два слова явно были лишними. Будь она верной женой, этого склепа здесь бы, возможно, и не было. Ну да Альбу виднее. Хотя беседку заказывал не он. А про надпись и вовсе... в первоначальном проекте на плите должно было быть только ее имя. Но заказчик тогда весьма спешил...
Здесь я и обнаружил Горилику. Эта беседка была ее заветным местом. Пять лет назад я нашел могилу Ойроны только благодаря громким рыданиям принцессы. Я тогда только приехал в Столицу, приглашенный
Сейчас, сравнивая нынешнюю Горилику с той двенадцатилетней нескладной пигалицей, размазывавшей по щекам тушь и румяна, я мог искренне признать, что она превратилась в действительно красивую девушку. Она сделала бы удачную партию любому принцу. Но я не принц. Я, можно сказать, совсем наоборот.
Горилика сидела на перилах беседки, задумчиво рассматривая надгробье, и болтая ногами. Жест непосредственности, выдававший ее волнение. Она знала, что я приду, ждала меня. Сейчас передо мной будет разыграна полная трагизма сцена. Я прислонился к одному из столбов и приготовился наслаждаться зрелищем.
Почти минуту принцесса делала вид, что поглощена созерцанием надписи на плите и совершенно меня не замечает. Затем "заметила" меня и вздрогнула.
– Ах, самти Фаулор, это Вы! А я вот задумалась, так что и не заметила Вас. Вы давно тут стоите?
Я картинно смешался:
– Нет, что Вы, Ваше Высочество, я только что подошел.
Принцесса посмотрела на меня глазами, полными печали и вновь уставилась на плиту.
– Как жаль, самти, что Вы не знали маму, - голос ее непритворно дрогнул.
– Говорят, я на нее похожа...
Перед моим внутренним взором предстало, как наяву, лицо княгини Ойроны. Насмешливый взгляд, гордый поворот головы, выверенные жесты прирожденной актрисы.
– Да, похожи, - брякнул я, но тут же спохватился.
– Наверное.
– Вы действительно так думаете?
– голос Горилики снова дрогнул.
Картинка перед внутренним взором мигнула, и вместо княгини (которая, к слову, уже начала раздеваться), я узрел красную мор... тьфу ты! Царственное чело Его Величества короля Альба я узрел. Контраст был убийственный.
– Я не секунды в этом не сомневаюсь!
Хотя характер определенно его. Если не прорежется материнская взбалмошность, из Горилики выйдет отличный политик. Тем больше у меня оснований держаться от нее подальше.
– Она умерла такой молодой! Бедный мой папа, он так ее любил!
– судя по картинному заламыванию рук, Горилика уже от кого-то слышала иное мнение.
Я перебрал в уме все те версии, что слышал, и решил, что пришло время поведать ей свою. Тоже не шибко достоверную, но хотя бы без моря крови. Да и спектакль мне уже наскучил. Все же Горилике до матери далеко. Ойрона в семнадцать лет уже была вдовствующей княгиней Наорской, а покойного князя не так-то легко было провести. Про себя и вовсе... Я оплыл, как шоколадный заяц на солнцепеке, после первого же танца. За одну ночь она вытравила из меня всякие
Следующие девять месяцев я ходил в Храм Всех Богов чаще, чем в уборную, и вскрывал письма левой рукой, зажав в правой свечку. Перспектива оказаться связанным с княгиней общим ребенком повергала меня в ужас. Но Горилике, повторюсь, с матерью было не сравниться.
– Ваше Высочество, заканчивайте этот балаган. Обед скоро.
Горилика подавилась заготовленной патетической фразой, покосилась на меня, всхлипнула, не нашла в моей фигуре признаков сочувствия, вздохнула и осторожно сползла с перил, утратив при этом остатки царственности. Я откинул с головы капюшон и подошел к ней.
– Я сама этот ритуал вспомнила, - новоиспеченная супруга ткнулась носом мне в ключицу.
– Ты Успелу жизнь спас, он поймет. А отец сказал, что я взрослая и сама могу распоряжаться своей жизнью.
Успел, вот как звали этого юнца. Я хмыкнул: а вот не успел! Семнадцать лет назад его "коллегу" дворцовая стража так и не поймала. И заметьте, тот ловкач от дворца шел, а этот растяпа до возлюбленной даже не добрался. С-слабак! Шиш ему, а не Горилика!
Между тем, моя подопечная совсем расклеилась, зашмыгала носом. Еще бы: балахончик у меня шерстяной, колючий и довольно пыльный. В него много не наплачешься.
– Я... ап-чхи! Скоро умру?
– трагичность фразы несколько смазалась.
– Не волнуйтесь, Ваше Высочество: пока теморанцы не сообразят, что на том берегу Драконьей Реки им не рады, Перевозчику будет не до Вас.
Горилика отняла лицо от балахона, непонимающе посмотрела на меня и собралась, видимо, уточнить, что я имею в виду, но вместо этого сморщилась, снова ткнулась мне в плечо и принялась судорожно чихать. Не так много за время нашего знакомства было случаев, когда мне предоставлялась возможность высказаться: Горилика имела дурную привычку через слово меня перебивать. Так что я решил воспользоваться случаем.
– Ритуальное бракосочетание - чистой воды фикция: за всю обозримую историю не было ни единого документально подтвержденного случая его срабатывания.
– А... ап-чхи!.. мы?
– нет, ее положительно не заткнуть!
– А мы тем более! Я выздоровел не из-за ритуала, а благодаря целебной силе трав. И прекратите уже чихать!
– Я... ап-чхи!.. не могу...
– От меня отлепитесь. У Вас, похоже, аллергия на овечью шерсть. Или на пыль.
– Нет у меня... ап-чхи!.. никак-пчхи!.. аллергии!
– лицо Горилики покраснело, и теперь она действительно походила на отца.
– Идемте к фонтану. Там сейчас никого нет. Умоетесь, и Вам сразу полегчает.
Или я в очередной раз пропустил какое-то знаменательное событие во дворце, или людям действительно было так любопытно, только мимо фонтана постоянно шмыгала прислуга. Что ж, композиция "Отдали бедняжку за чудовище" выглядела весьма реалистично. Я в балахоне (капюшон я накинул), суровым изваянием застывший у бортика фонтана, и Горилика: хрупкая, с покрасневшими носом и глазами, судорожно вздрагивающими плечами (чихать она перестала, зато начала тихо икать). На принцессу смотрели сочувствующе, на меня... Последние пять лет я старательно ковал себе славу Великого и Ужасного Чародея, но желаемого эффекта неожиданно добился только сейчас.