Дом Дверей: Второй визит
Шрифт:
А для Тарнболла повторялось то представление, которое он увидел в «Альт Дойчехаузе» в Берлине тысяча девятьсот семидесятого года. И несмотря на его огромную силу воли и физическую силу, это оказалось почти невыносимым. Его руки стиснули пистолет-пулемет...
И небо прострочила короткая, яростная очередь, вдребезги разбив пулями иллюзию, и приведя всех в чувство; по крайней мере, на какой-то миг.
— На нашей стороне? — процедил сквозь стиснутые зубы спецагент. — Синтезатор? Вот бы никогда не подумал! — Он проверил магазин,
— Одно последнее испытание, — повторил слова компьютера Джилл. — Именно так он мне и сказал: мы должны показать, чего стоим.
Тарнболл, похоже, преисполнился надеждой:
— Одно последнее испытание? И какое именно?
— Нет, оно еще лишь предстоит, — покачал головой Джилл. — Я чувствую, как оно надвигается.
Именно в этот момент Джордж Уэйт и крикнул с гребня отрога:
— Внизу какое-то движение. Что-то многочисленное поднимается по склону!
— Лучше спустись обратно, — позвал его Джилл. И бросил остальным:
— Подойдите теперь все ко мне и принесите сюда Фреда Стэннерсли. Положите его вон туда, прислонив к тому камню. — А затем повернулся к спецагенту. — Чем бы там это ни оказалось, мы вполне можем встретить его все вместе. И Фред Стэннерсли тоже, там, где мы сможем постоянно наблюдать за ним.
Миранда подошла к кристаллу первой, бросившись в, объятия Тарнболла со словами:
— Ах, Джек!
Тот утихомирил ее и утешил:
— Это еще не все. Нам еще не конец.
Анжела посмотрела на Джилла, увидела, каким сделалось его лицо, и поняла, что все именно так и обстоит.
— Что делать? — спросила она.
— Ждем, — коротко ответил Джилл. И поскольку ничего не мог тут поделать, то экстрасенс направил жало на кристалл там, где тот высился, словно сияющий чернотой дом, и произнес или подумал: «Итак, вот мы все и здесь. И чего ты теперь ждешь? Проклятая, злобная... машина!»
Нехорошая мысль, но и не такая уж и плохая. Вызов — это последняя линия обороны непобежденного, неослабевшего, не павшего духом.
И кристалл ожил, сделался смазанным в беззвучном движении! Словно непоющая юла какого-то ребенка-великана, он закружился, его грани — его двери — сделались неотчетливыми. Затем четкость вернулась, как у колеса рулетки или фургона, когда вращение замедлилось. Это вращение не потревожило ни единого камешка среди окружающей кучи щебня. А когда оно замедлилось...
Шестеро стоявших, пошатываясь, оборванных людей увидели, что на дверях появились фамилии и всего один-единственный номер.
Слева направо, противосолонь, эти фамилии гласили: ДЖИЛЛ, ДЕНХОЛЬМ, ТАРНБОЛЛ, МАРШ, СУН И УЭЙТ. А единственный номер — тринадцать.
Дом Дверей перестал кружиться и остановился.
— Наши фамилии, — констатировала очевидное Миранда.
— Всех, кроме Фреда, — кивнул Тарнболл. — А номер?
— Сита, — сразу же определила Анжела. — SITH; 3, 1, 4 и 5. Если сложить
— Но разве мы не складываем один и три, получив четыре? — не поняла Миранда.
— Только не на мой взгляд, — отвергла такой дилетантский подход Анжела. — Только не в этот раз. Спасибо, нам отлично сгодится и тринадцать. К несчастью для некоторых... надеюсь, — для Сита!
Барни снова метался и тявкал. А из темноты послышались медленные шаги, жутковатый шорох скользящих тел и стук потревоженных камней. На гребне отрога появились на фоне темного неба силуэты странных фигур.
Впрочем, не таких уж и странных, точнее, знакомых.
— Боже мой! — ахнула Миранда.
Но Тарнболл сунул руку во внутренний карман камуфляжной куртки и достал фрагмент клешни.
— У-у, — покачал головой он. — Бог тут совсем ни при чем, Миранда. Нет, все это затеял один маленький безобразный инопланетный ублюдок, который и слыхом не слыхивал о Нем.
— Совершенно верно, — подтвердил Джилл. — Он это дело начал, и теперь нам надо его закончить.
И там, где прежде ночь была всего лишь страшной, она стала насыщенной ужасом...
Глава сорок первая
Прозвенела команда — на резком китайском! И Кину Сун зашипел как змея, выругался на том же языке и крикнул:
— Они приходить... за мной!
С отрога по крутому, утыканному щебнем склону съехала дюжина фигур, трудноразличимых в бледном свете звезд, но явно в форме. И Джек Тарнболл, увидав блеск вороненой стали, заорал:
— Ложись!
Шестеро спутников пригнулись, скрылись за мелким обнажившимся уступом и наблюдали, как солдаты В форме занимают позиции для стрельбы. Затем последовала еще одна резкая команда, и Кину Сун снова прошипел предупреждение.
Ночь ожила от стрекочущего автоматного огня! Пули зацокали по каменистому гребню, высекая искры, взметая осколки камней и столбы пыли. И при вспышках жаркого света из стволов Джилл и его друзья разглядели, кто же все-таки такие, их враги — солдаты НОАК из синтезированного Китая Кину Суна! Их красные звезды и хлопающие уши на головных уборах ни с чем и никогда не перепутаешь.
— Дерьмо, мы — покойники! — крикнул на ухо Джиллу рослый спецагент, но не настолько громко, чтобы его расслышали сквозь рев свинцового ливня другие. — Нам нечем отбиваться.
Джилл взглянул на него, увидел уголком глаза какое-то движение. Двигался Дом Дверей: он на миг сделался смазанным, перенеся дверь с фамилией Суна на центральное место, прямо напротив впадины... перед опустившимися на одно колено солдатами. И тут...
— Я — инструмент, воспользуйся мной. — Всплыли в памяти у Джилла «слова» синтезатора. И теперь он понял.
— Кошмар Кину Суна... и его дверь! — пробормотал он.
— А? — Тарнболл поднял камень и швырнул его в солдат, которые теперь наступали ровным строем.