Дом Дверей: Второй визит
Шрифт:
— Потому что четвертый спутник — мужчина или женщина — не был нашим другом, — кивнул Стэннерсли.
— Вычеркни женщину, — отвергла Анжела. — Миранда, может, и кажется стервозной, но, поверьте мне на слово, она на сто процентов человек.
— И настоящая женщина, — добавил Тарнболл. — Ну, если дать ей шанс. — Он кашлянул и мигнул, когда заметил, что все смотрят на него. — В любом случае, она совсем не вписывается в нашу картину постороннего.
— Согласен, — кивнул Джилл. — И также, думаю, мы все здесь уверены, что и Фред не посторонний.
— Шпион? — настала очередь Анжелы задать тот же вопрос.
— Возможно, — сказал Джилл. — Если Сит не пребывал в неведении, что Кину Суна тоже забирали. А если он об этом знал, то это делает его заявление о «трех» спутниках правдой. Во всяком случае, с его точки зрения.
— Все это очень запутанно, — заметил Стэннерсли.
— Но все подлежит проверке, — сузил глаза спецагент. — Это, думаю, моя задача.
— Только когда я дам команду, — поумерил его прыть Джилл. — Но не будем пороть горячку, давай пока не станем никого «отчуждать».
— Итак, это все? — Анжела начинала нервничать.
А Джилл давным-давно научился доверять ее женской интуиции.
— Что такое, милая? — спросил он. — Что тебя беспокоит?
Она огляделась кругом, нахмурилась и ответила:
— Вероятно, все эти разговоры о шпионах. Не возникало ли у тебя такого ощущения, что за тобой кто-то следит? Словно глаза прожигают дырку у тебя в затылке?
— Ладно, — согласился Джилл, заражаясь ее нервозностью. — Давайте вернемся к остальным.
Несколько минут спустя, пока они маневрировали, пробираясь по прогнутым мосткам обратно к своему убежище в виде огромного ковша, он мельком увидел Кину Суна, явно стоящего на карауле вне ковша. И увидел ли их желтокожий или нет, но он выбрал как раз этот самый момент, чтобы нагнуться и опять скрыться из виду, нырнув в промежуток между двумя массивными стальными зубьями ковша...
Миранда и Джордж Уэйт пробудились, заслышав топанье сапог по стали. Но Сун и не притворялся, что проснулся; он стоял, медленно и осторожно снимая с лица бинты.
— Чешется, — объяснил он, когда Джилл подошел к нему. — Лицо чешется. И рука тоже. Но лицо чувствуй... хорошо? — произнес Сун с выражением неподдельного удивления.
— Дайте-ка мне, — предложил Джилл и удалил последнюю полосу бинта и вату под ним. А затем отступил на шаг и, не находя слов, молча покачал головой. А Тарнболл нашел-таки слова:
— Пластической хирургии здесь нечего делать! Кожа гладкая, как попка младенца! Даже не одной вмятины или прыщика.
— Повернитесь, — проинструктировал Джилл, направляя Кину Суна за плечо. И тот, не протестуя, медленно совершил полный оборот. Спецагент воспользовался такой возможностью и смахнул в сторону черные волосы на верху шеи Суна, а затем сказал Джиллу:
— У него почти все зажило.
Джилл знал, что имел в виду Тарнболл: не то, что у Сунна зажило лицо, а что крошечный шрам теперь почти совсем исчез.
А Сун смотрел на
— Рука чесаться, — сказал он, посмотрев на Джилла.
— Ладно, — кивнул Джилл, — ее мы осмотрели следующей.
И Сун сразу же вытянул руку вперед, позволяя Джиллу размотать бинты, немного пропитать водой и удалить вату и осторожно изучить пластиковую заплатку. Пластик шелушился, забирая с собой старую кожу. Что же касалось кожи под ней, то на «ободранном» конце обрубка она была такой чистой и свежей, словно отпал старый струп.
— Забинтуй опять, — посоветовала Анжела. — Давай на всякий случай оставим ее перевязанной на всю ночь. На этот раз просто бинт. — Голос ее звучал чуть громче вздоха. Даже зная о таких возможностях, они все равно находили целительные силы Дома Дверей поразительными, внушающими трепет.
— Я знаю пару джентльменов на Харли-стрит, которые заплатили бы целое состояние за аренду этого местечка! — заметил Тарнболл. Но Джиллу прошептал еле слышно:
— Итак, мы еще не решили?
И Джилл сразу понял, что он имел в виду. Если Кину Сун не опасен — если он не опасен, — то как насчет Уэйта?
Уэйта, казалось, ничего не интересовало. Держась за челюсть, он раскачивался туда-сюда у одного из изогнутых зубьев ковша. Но Анжела заметила то, как смотрели на него Джилл с спецагентом, и догадалась, что предстоит.
— Джордж, — упредила она их. — Ты не будешь возражать, если мы взглянем на этот твой зуб?
На это он перестал раскачиваться, пошевелил на пробу челюстью, нахмурился и, наконец, озадаченно посмотрел на Анжелу. И с облегчением вздохнув, недоверчиво произнес:
— Ну, разве не всегда получается одна и та же история? Как только кто-то угрожает тебе дантистом...
— Боль тут же исчезает, — подхватил Джилл. Но он не улыбался. И добавил:
— Думаю, нам в любом случае следует посмотреть.
Возможно, Уэйта испугало, как придвигался Тарнболл, а может, выражение в глазах Джилла и Анжелы или все это вместе. Он внезапно вскочил на ноги... Но спецагент не собирался рисковать. Тут же последовал крепкий удар твердым как камень кулаком в челюсть Уэйта, и тот полетел назад, споткнулся и растянулся, упав навзничь. Отрубившись, он лежал там, где упал.
Дыша легко, но, скорчив гримасу, Тарнболл потер костяшки пальцев и бросил:
— Ай! Сожалею, но если он поврежден, то мы не знаем, насколько поврежден. Как бы там ни было, возможно, теперь мы сможем взглянуть на этот зуб, если он все еще у него во рту.
Зуб все еще оставался там. Джилл нашел его с помощью крошечного карманного фонарика из рюкзака Анжелы и сразу же понял, на что именно смотрит. Но для двойной уверенности, сосредотачивая свою машинную эмпатию, он, воспользовавшись кончиком фонарика, прозондировал серую металлическую коронку на зубе Уэйта... которая сразу же поддалась под его прикосновением и промялась, словно капля ртути, а затем вернула себе прежнюю форму.