Дом Дверей: Второй визит
Шрифт:
— И такая вот маленькая штучка давала тому медузоподобному ублюдку полный контроль над ним? — в изумлении покачал головой спецагент.
— Не полный контроль, — поправил его Джилл. — Но достаточно близкий к полному, чтобы это не составляло никакой разницы. А вот раздражает меня то, что я не засек эту штуку, так как это же, в конце концов, машина. Но такая малюсенькая! И, конечно, в машинном мире мой талант был заглушен или отгорожен бесполезным, бессмысленным утилем повсюду вокруг нас.
— Но не на скале с маяком, — указал ему собеседник. — И не в тех развалинах на планете больших тараканов.
— Да, — согласился Джилл. — Но Сит использовал
— Значит, они никак не могут быть в сговоре.
Джилл покачал головой.
— Сильно сомневаюсь в этом. Но у Сита явно было время основательно поработать над Суном, которого у него не нашлось в случае с Джорджем Уэйтом. Отсюда и разница в модели и качестве этих «жучков». Этот был классическим. Но как я сказал, из человеческого тела не получается хорошего местопребывания для этого «разумного» металла. Или, может быть, в данном случае, это просто Дом Дверей сам автоматически выполняет свою задачу: «исцеление» болезней людей или существ, подвергаемых испытанию. Я хочу сказать, ведь наверняка же, если в теле находится что-то вредное, то это будет равнозначно заболеванию? Особенно, если эта штука может вызвать болезнь? Мне помнится, ты говорил, что зуб Уэйта и так-то порядком расшатался — как ты там выразился? — «хлопал на ветру»? Ну, возможно, его расшатал Дом Дверей в качестве первого шага к избавлению от него. И это может объяснить всю ту боль, которую тот постоянно причинял бедняге Джорджу. Так или иначе, я чувствую себя немного виноватым из-за сделанного с Суном. Не обижайся, Джек, но мне кажется, что, возможно, мы не самым лучшим образом позаботились об этом маленьком бедолаге.
— В Кину Суне увидели орудие Сита, — не согласился с ним Тарнболл. — И соотношение было шесть жизней к одной. Мы поступили бы оправданно, попросту бросив или даже убив его. Но мы этого не сделали, и я очень рад. Особенно, если это и правда Китай — я имею в виду наш Китай... — И посмотрел на Джилла присущим ему взглядом.
— Я достаточно хорошо понимаю, что ты имеешь в виду, — ответил ему Джилл. — Именно потому-то ты и не мог уснуть, верно? — Он и впрямь знал своего спутника очень даже хорошо.
— А ты потому и дерганый, как кот с блохой в ухе, — и Тарнболл хорошо понимал Джилла. — Спенсер, старина, ты начал просыпаться чуть ли не раньше, чем я тебя тронул. Так что, строго между нами, как ты считаешь?
Джилл устало присел рядом со спецагентом на край тюфяка Суна.
— Я считаю, что нам придется подождать до утра, — наконец ответил он. — По крайней мере, до тех пор, пока Сун не придет в себя и не подтвердит нам, что, да, это его родина. Но, по правде говоря, если это и правда его родина, то я не представляю, как такое может случиться. Верно, созвездия похожи на земные звезды, и, да, может показаться, что мы в Китае. Также, похоже, теперь уже доказано, что тот, кто стучится в дверь, и есть тот, кто бросает кости, отлично. И все же, когда постучал я, то мы очутились в моем машинном мире.
Бросок старины Бар ни не может считаться удачным, иначе мы не оказались бы в мире, которому осталось существовать всего два часа! Так что если все эти синтезированные миры ничто иное, как сценарии самого худшего варианта, созданного из наших кошмаров, то как бросок
— Или его кошмар все еще дожидается, когда бы ему произойти? — негромко спросил спецагент. — И не только с ним, но и с нами тоже.
— Игра в «змейки и лесенки», — задумчиво произнес Джилл, почесывая щетину на подбородке. — А цель игры — попасть домой целым и невредимым.
— В обыкновенной игре — да, — ответил Тарнболл. — Но разве Сит не сказал что-то о создании правил на ходу?
— В том последнем месте мы оказались на «змейке», — продолжал Джилл говорить с самим собой. — Ха! Всегда мы оказывались на «змейке»! Так что, если это местечко — совсем не то, чем оно кажется, если оно не Китай, может, теперь-то мы, по крайней мере, на «лесенке»?
— Но это все равно означает, что игра пока не окончена, — вздохнул Тарнболл. — Не люблю казаться мрачным, но я вижу все именно в таком свете. И, черт возьми, начинаю гадать, а есть ли вообще в этой проклятой игре какие-либо гребаные «лесенки», не забыл ли их кто-то положить в коробку?
— Может, и забыл, а может быть, и нет, — сказал Джилл. — Но ясно одно: мы не узнаем, пока не узнаем.
— А тем временем, что же мы скажем другим?
— Ничего, — ответил Джилл. — Пусть какое-то время остаются счастливы, хотя бы только для того, чтобы успокоить издерганные нервы.
— Честно ли это по отношению к ним?
— Не знаю, — покачал головой Джилл. — Но по отношению ко мне это честно. По крайней мере, тогда они перестанут спрашивать у меня, а что же будет дальше. Теперь-то уж они должны бы понять, что у меня, черт возьми, нет никаких ответов!
— Не заводись, Спенсер, — посоветовал ему спецагент. — Сохраняй хладнокровие. Я понимаю, что именно ты имеешь в виду, хотя и полагаю, что я ничуть не лучше остальных. Я ведь не шучу, когда говорю, что ты — надежная опора, источник силы. Может быть, не моего рода силы, нет, но настоящей силы. Вот потому-то мы все так часто и норовим опереться на тебя.
Джилл посмотрел на имплант из металла фонов у себя на ладони.
— А тем временем у меня есть для работы вот это, — сказал он. — В отличие от «жучка» Джорджа, который был просто-напросто «жучком», эта штучка — крошечная машина. А у меня уже возникало взаимопонимание с фонскими машинами.
— Тогда я предоставлю это тебе, — ответил ему спутник. — А теперь, когда мы решили один-два вопроса, или не решили, наверное, я смогу немного поспать.
— О, прекрасно, — криво усмехнулся Джилл. — Премного благодарен...
После ухода спецагента Джилл еще долго сидел там, слишком утомленный, чтобы пошевелиться, держа на ладони прохладный и чуждый на ощупь крошечный имплант. Он устало глядел на Кину Суна, который дышал теперь намного легче. И пока Джилл сидел там, клюя носом, китаец спал целительным сном и видел свои неподдающиеся угадыванию сны...
В то недолгое время, какое осталось, прежде, чем они превратятся в кошмары...
Сны Джилла помогали рассчитать то, на что не были способны осколки его бодрствующего разума. Так что, когда Анжела растолкала его со словами:
— Спенсер, уже утро, — он сразу проснулся, а его восстановивший силы рассудок уже включился в работу.
Джек Тарнболл сидел с начинавшим ворочаться Кину Суном.
— Я даю ему еще полежать, — ответил Тарнболл, когда Джилл спросил о здоровье Суна. — Я просто наблюдал за ним, позволяя спать дальше, и гадал, где же он хранит свою бритву. Господи, мне бы не помешало побриться!