Дом, где поселилась любовь
Шрифт:
— Надеюсь, вы не будете утверждать, что их вам только что доставили? — недоверчиво спросила Джемайма, и он усмехнулся.
— Мог бы и солгать, но не буду. Букет предназначался для моей бабушки. Я подумал, может, они вам понравятся.
— Глупости какие, — с отвращением пробормотал Оуэн, встал, поставил кружку в мойку, а потом, с вызовом глянув на Сэма, наклонился и чмокнул в губы ничего не подозревавшую девушку. — Позови, если что-нибудь понадобится. Мы тебе поможем, сама знаешь… а если решишь,
— Обойдемся, — сквозь зубы процедил Сэм, кипя от злости: как этот мерзавец посмел осквернить губы Джемаймы?
Джемайма сверкнула на него глазами и с любезной улыбкой обратилась к Оуэну:
— Спасибо, ты такой добрый. Если света долго не будет, я подумаю.
— Кстати, мое предложение остается в силе: ты всегда можешь поступить разумно и продать мне свое стадо.
Сэм встал.
— Вы, кажется, собирались уходить? — с угрозой в голосе осведомился он, и Джемайма снова бросила на него недовольный взгляд.
Гость приподнял брови, отсалютовал хозяйке на прощанье и вышел, хлопнув дверью. Джесс зарычала и, подбежав к Джемайме, стала энергично лизать ей руки.
— По-моему, она невысокого мнения о вашем ухажере, — хмыкнул Сэм.
— А я невысокого мнения о вас обоих, — отпарировала девушка, ставя слегка увядшие цветы в ведро с водой. — Ссоритесь из-за меня, как два петуха. Просто смешно!
— Когда вам было шесть лет, вы не возражали.
— Я была глупая девчонка, — отозвалась та. — На меня действовал ваш апломб, и потом, ваша бабушка пекла пироги лучше, чем мать Оуэна.
Сэм рассмеялся.
— Думаю, она и сейчас хорошо печет.
— Верно, но с тех пор мои оценки людей несколько усложнились.
Сэм неопределенно хмыкнул. Он был уверен, что всякий, кто допускает в дом Быка Оуэна, совершенно не разбирается в людях, но, похоже, его мнение здесь разделяет только Джесс.
— Разве вам нечего делать? — ехидно спросил он, раздосадованный тем, что она защищает Оуэна.
— Есть… надо убирать навоз. Поможете? Раз уж вы так хотели остаться, можете принести пользу.
Он сжал зубы, чтобы не огрызнуться, и последовал за ней во двор. О, он мог придумать массу способов оказаться ей полезным, но уборка навоза в их число не входила…
Пришлось признать: пользу он принес, и немалую. Джемайма почти не помнила, каким он был двадцать два года назад, но не забыла то лето, когда он гостил у своих, оно оказалось интереснее других.
Тогда они много смеялись и веселились, лишь Оуэн злился и дулся, потому что, пока не появился Сэм, Джем проводила с ним все свое время.
Все эти подробности стерлись в памяти, но когда Сэм упомянул
Если подумать, удивительно и то, что она сразу его не узнала. Возможно, потому что он изменился за эти двадцать два года?
Она тихо рассмеялась. Конечно, изменился… внешне, по крайней мере. Хотя все так же ссорится с Оуэном. Ее улыбка исчезла, брови сошлись на переносице. Она оглядела упитанных пестрых коров — предмет гордости и радости дяди Тома.
Оуэн все время предлагал их купить, но она подозревала, что это всего лишь предлог, чтобы навещать ее, а не его настоящее желание. Хотя это неважно, потому что коровы стали частью ее жизни и она не собиралась с ними расставаться ни по любви, ни за деньги, а Оуэна она не любила и никогда не полюбит.
Он ничего для нее не сделал.
В отличие от Сэма.
Она опустила вилы и посмотрела на него. Он уже очистил свою половину коровника и возился в дальнем углу возле вакуумного насоса, который приводил в действие автоматический доильный аппарат.
Она вспомнила поцелуй, такой мимолетный, короткий, и подавила стон.
— Джем? Иди посмотри.
Он сидел на корточках спиной к ней, вертя что-то в руках, и, когда она обернулась, поднял глаза.
— На что?
— Мотор Листера. Для чего он?
— Какой мотор?
Джемайма оставила вилы у стены и подошла ближе. Сэм рукавом протирал металлическую табличку на грязной куче ненужного хлама, найденного под старым брезентом.
— Полторы лошадиных силы, — сообщил он и покосился на вакуумный насос, стоящий рядом. — Привинчен к полу. Как ты думаешь, его использовали, чтобы запускать автоматический доильный аппарат?
Она внимательно осмотрела агрегат, стараясь представить себе, как он выглядел когда-то, и что-то зашевелилось в памяти.
— Возможно. Считаешь, мы могли бы привести его в действие?
— Не знаю. Нужен специальный приводной ремень, в данном случае плоский.
Джемайма пожала плечами.
— Я в этом не разбираюсь.
— Есть запасные ремни?
— Только один — у меня в джинсах. Он рассмеялся и выпрямился.
— Не такой, Джем. — Он осмотрел стену коровника. — Скорее… вот такой…
Он указал на плоскую широкую петлю, затянутую паутиной, висящую на стене рядом с какими-то цепями и веревками.
— Интересно… — Сэм подошел, снял ремень с гвоздя, отряхнул от пыли и приставил к мотору. Тот оказался нужной длины. — Похоже, им так ни разу и не воспользовались, — пробормотал он, осматривая ремень.
— Неужели ты сможешь его завести? — с сомнением спросила она, без особой надежды глядя на пыльный, грязный аппарат.
— Попробую. Мне понадобится бензин.