Дом и два жениха в придачу
Шрифт:
Грибов в лесу действительно было в избытке. Но мы уже подошли достаточно близко к дому бабушки Риты, а ее местные побаивались, считали то ли ведьмой, то ли фейской пособницей. Хотя за все два года общения она не удостоила нелюдей ни единым добрым словом. Была у нее в прошлом какая-то неприятная история, связанная с ними, но подробностей я не знала.
Местных отчасти можно было понять: где это видано, чтобы одинокая женщина в компании двух котов обосновалась в глухом лесу? Притом, высоких заборов бабушка Рита не держала, как и охранников или злобных псов. К ней изредка приходили люди из ближайшей деревни, помогали с работой
И вот оказывается, что у бабушки Риты есть внук! Еще такой взрослый, заносчивый и мерзкий.
– Не любила ваша барыня Вильхоф людей, – первой заговорила Глаша.
– Она была очень милой и сдержанной.
– В глушь забралась, точно ведьма, чтоб ни одной живой души рядом – от милоты или сдержанности?
Я не нашлась, что ответить. Не раз слышала от бабушки Риты ее рассказы о том, как она устала от студентов за годы преподавания, потому такое место для дома и не вызывало удивления. А сейчас после слов Глаши задумалась. Вокруг Тергорода хватает деревень и дачных поселков, бабушка Рита могла обосноваться в любом, но почему так упорно держалась за дом? Он ведь, насколько помню, не ее родовое гнездо. Астрид купила его уже в преклонном возрасте, за пару лет до выхода на пенсию.
– Или же делишки темные проворачивала, – Глаша понизила голос до трагического, почти театрального шепота. – Подальше от чужих глаз и полиции.
– Ох, перестань! Госпожа Вильхоф всю жизнь посвятила переводам с мертвых языков и преподаванию, что такого зловещего она могла проворачивать? Обычная одинокая старушка, живущая в глуши с котами.
– То вы про нее знаете. А как оно на самом деле было – загадка. Уж простите, барыня, но бабушка ваша самоназванная ни про завещание вам не сказала, ни про внука. Отчего ж при милоте своей шарфы ему не вязала или не отправляла посылки с вареньем? Ваша, вон, пусть и бранится, а до сих пор проверяет, по погоде ли оделись и не зачитались ли не евши.
– Глаша, тебе с такими мышлением в следователи необходимо или контрразведку.
Она вздохнула, наверняка замолчав новое замечание о том, как мешает жить умище, и я не стала продолжать разговор. Проклятый чемодан оттягивал все руки, а каблуки туфель постоянно норовили подломиться или застрять в ямке. Вернусь в город, первым делом куплю себе галоши или сапоги специально для прогулок вокруг нового дома. Еще нужно будет одежду потеплее и что-нибудь на голову. Пока шли через лес, я успела здорово продрогнуть. Раньше ведь ходила сюда с корзинами, не такими тяжелыми, потому бежала быстро, сейчас же еле плелась, а без Глашиной помощи уже давно бы бросила чемодан и шагала налегке.
Наконец мы добрались до уже знакомых мне кустов шиповника, за которым начинался небольшой парк рядом с домом. Яркие ягоды казались особенно крупными и оттягивали ветки, Глаша снова запричитала, что надо оборвать их на отвар, а то такое добро пропадает, но к самим кустам не полезла. Затем мы прошли еще немного по узкой дорожке и остановились.
– Ух, да здесь целая усадьба!
– Десять спален, – ответила я.
Дом действительно был большим, при этом несколько бестолковым. Бабушка Рита рассказывала, что его построили веков семь-восемь назад, когда на этих землях вовсю резвились феи, а территория будущего Тергорода принадлежала
В те времена строили основательно, крепко. Людям было непросто выживать в суровых краях рядом с феями и другой чудью. А еще были дикие звери, разбойники, соседи, могущие прийти с набегами в неурожайный год. Оттого часть дома была сложена из больших и крепких камней, окна имела маленькие и узкие, сейчас ползущие к земле.
Но годы шли, мир менялся, в него приходило более совершенное оружие, а феи с их магией постепенно исчезали, уходили восточнее, в глухие леса. Тогда хозяева дома решили добавить к дому еще одно крыло. Побольше, со спальнями, купальней, каминами.
Верхний же этаж надстраивали в конце прошлого века, лет пятьдесят назад. Тогда в моду вошло все открытое и летящее, воздушное и невесомое. Так у дома появился круговой балкон и вычурный флюгер с играющей на флейте феей. Более старые части дома попытались замаскировать плетущимися розами и диким виноградом, но те все равно проступали, как шрамы у старого бойца. Это место определенно хранило свои тайны и не собиралось их так просто раскрывать.
Глава 4
С Астрид Вильхоф, бабушкой со стороны матери, Тилль виделся редко. Она обосновалась в Руде, где очень долго преподавала в университете, мать с отцом – в столице Норнга, поближе к Королевской магической академии. А в пригороде жила бабуля Хигге, румяная и добродушная владелица собственной сыроварни. Она обожала Тилля и всегда искренне радовалась встрече, а не поджимала брезгливо губы, как Астрид. Та не смогла простить единственной дочери короткую интрижку с феем, в результате которой и родился Тилль.
Будучи беременной, Альма встретила Ганса Лайтнера, обстоятельно владельца нескольких магазинчиков. Он всем сердцем принял пасынка и никогда не попрекал происхождением. С возрастом Тилль проявил тягу и способности к магическим наукам, а Ганс не поскупился на его обучение. Тогда же Астрид вконец разругалась с дочерью по неизвестной причине. Через пару лет они все же помирились и с тех пор поддерживали нейтралитет, но и близости между ними не было.
Тилль же всегда чувствовал, что раздражает и злит бабушку, поэтому не рвался к ней в гости, обмениваясь дежурными телеграммами. И тем не менее не ожидал, что она завещает половину своего дома какой-то посторонней профурсетке! И не просто половину, а еще припишет дурацкое условие о записной книжке.
В самом доме Тилль не нуждался: не любил бывать в Руде, кроме того, уверенно делал карьеру в столичном университете и мог позволить себе какое угодно жилище. Но библиотека! У Астрид было собрано столько редких и важных книг о магии и феях, что подумать страшно. Они бы здорово пригодились для его работы и не только.
Тилль и сам собирался приехать и навестить Астрид, заодно поискать в ее библиотеке ответы на свои вопросы. Но не срослось. С работы его отпускали неохотно, да и сам постоянно откладывал встречу. Эти недовольно поджатые губы той, что приходилась ему бабушкой, презрительный взгляд, разговоры о том, как оступилась его мать… Столько лет прошло! Альма Лайтнер – уважаемая женщина, известный переводчик с фейского, а Астрид все не могла простить той ошибку далекой молодости.