Дом и два жениха в придачу
Шрифт:
Сейчас от заклинания его чуть не накрыло приступом мигрени, зато и никакого отклика от нечисти не последовало. Дом был чист, если не считать неправильного магического фона. Предвидя бессонную ночь, Тилль запустил еще одно заклинание и увидел серьезную магическую защиту на доме, которая сейчас была завязана на него и Ярину, как хозяев. Спасибо Астрид, удружила напоследок.
Одно было хорошо: при таких слоях защиты можно пару дней в осаде просидеть. От местных разбойников она точно укроет, как и от случайных воров. Но от тех и свора псов неплохо спасает или пара слуг с милыми сердцу барышни
– Призраков здесь точно нет, – заметил Тилль. Провел рукой по носу и почувствовал горячую и липкую кровь под ним. Доколдовался. Надо было головой думать и вызвать профессионала из Тергорода. Подумаешь, заплатил бы тому пару золотых, зато не опозорился бы так перед девушками.
Те сейчас стояли напротив и испуганно хлопали ресницами. Что более высокая и нескладная Глаша, что миниатюрная Ярина.
– У меня есть много знакомых специалистов по магическим недугам, – внезапно ответила она. – Могу дать рекомендации и контакты.
– Со мной все в порядке, – огрызнулся Тилль. – И хотел бы я знать, откуда у неодаренной такие знакомства.
Всех студентов постоянно проверяли, и раз Белокосова до сих пор не носила значок мага, то и способностей в ней не наблюдалось. Тилль сейчас тоже ходил без такого: комиссия забрала после того, как его признали негодным к дальнейшей службе.
– Все хорошие заклинания пишут не современным языком, предпочитают старые наречия. Вот оттуда у меня такие знакомые. И доброй ночи вам, сударь. Пусть приснится что-нибудь о родном Норнге, чтобы тоска по нему заманила обратно.
– А вам – женихи и вышивка, надеюсь, тоже куда-нибудь заманят.
От его слов Ярина покраснела, сжала кулаки и молнией выскочила из кухни, оставив Тилля наедине с грязными тарелками. Глаша тоже изобразила неловкий книксен и извиняясь произнесла:
– Интересный вы, сударь, колдун, но барышне моя солидарность важнее. Отбуду. Ей завтра вставать рано, чтобы в город добраться, а я хоть завтрак сделаю. Что предпочитаете? Барыня моя всеядная. За книжками бывает и не заметит, что на тарелке. На прошлой неделе похвалила мои оладьи, а то были печеночные котлеты.
– Глаша, ты какое-то чудо. Если сделаешь сырники, я на тебе женюсь.
– Скажете тоже, барин, – она слегка покраснела и опустила взгляд. При этом Тилль чувствовал, что за этим нет особого интереса, скорее смущение от самой темы.
Глава 5
Из чистого упрямства я еще раз обошла гостиную и проверила все места, где могла лежать записная книжка. Затем поднялась на второй этаж новой части дома и осмотрела спальню бабушки Риты.
Та была идеально чистой, будто хозяйка действительно знала о крадущейся смерти и как следует к ней подготовилась. Идеально ровное покрывало, выстроенные по размеру подушки с вышитыми наволочками, поникшие цветы на подоконнике. Я вздохнула, сходила за водой в ванную и полила их. А когда обернулась, то вскрикнула от неожиданности: прямо посреди кровати умостился черный кот, Страх, и смотрел на меня тяжелым, немигающим взглядом. От неожиданности я ойкнула и чуть не уронила пустой стакан.
Глупо
– Тебе тоже тяжело без Астрид? – спросила я и села на край кровати, затем попыталась погладить Страха. – Душевная она была женщина.
Кот внезапно прижал уши и зашипел на меня, затем больно проехался когтями по протянутой руке. Я вскрикнула от боли и неожиданности, а дальше с недоумением глядела, как рассеченная кожа начинает алеть от выступающей крови.
– Ай, барышня, как так! – возникшая на пороге Глаша всплеснула руками, затем схватила полотенце и непочтительно замахнулась на кота, но тот успел сбежать раньше. – Пшел, паршивец! А я тебя, мразоту пушистую, еще супом угощала.
– Ему же нельзя суп, можно просто отварное мясо без специй, – ответила я. А Глаша тем временем подошла ближе, покачала головой и по-хозяйски влезла в шкаф, откуда вытащила еще одно полотенце. Затем села рядом со мной и начала затягивать руку, чтобы остановить кровь.
– Может и нельзя, но они с второй хвостатой приблудой вылизали миски дочиста и еще потом сидели, глазели на меня, просили добавки, пока я их на двор не выгнала.
– Глаша, это домашние коты, им нельзя на улицу.
– А то что, мыши затопчут? Это ж не корова нежная или козочка там, а самая настоящая хищная стервь, которую ни одна другая тварь не тронет.
– Ты не кошатница, – вздохнула я.
– Деревенская я, а там трепетание перед хвостатой нечистью не в ходу. Идемте, барышня, поищем, чем царапины обработать, не то занесем заразу. Да и комнату вам еще выбрать надо.
– И тебе. Ты теперь не прислуга, а моя гостья, можешь выбирать любую.
– Нет уж, лучше я буду за хозяйством приглядывать. Гость же как: побыл немного – и восвояси пора, а мне идти некуда. Да и надо кому-то за домом следить и еду готовить, пока вы с молодым барином милуетесь и книжку записную ищете.
Я поглядела на нее с укоризной, но дальше спорить не стала. Хочет придумывать себе невесть что – пускай, я-то точно знаю, что никакого милования между нами нет. Тилль спит и видит, как бы меня отсюда выставить.
Удачно вышло, что он обосновался в другой, старой части здания, и нам не грозило столкнуться с ним в коридоре поздним вечером.
Царапины оказались глубокими и до сих пор кровили. Я морщилась и отворачивалась, пока Глаша заливала их шипящей жидкостью из флакона, затем туго бинтовала. Как бы шить не пришлось! Будет обидно обращаться к доктору из-за чужих котов. Точнее, наверное, уже моих, ведь больше о бедолагах позаботиться некому.
С царапинами мы провозились достаточно долго, пора было уже укладываться спать. Я обошла несколько комнат, пока не нашла одну, достаточно светлую и отдаленную и от Тилля, и от бывшей спальни бабушки Риты. Она была доброй женщиной и наверняка уже отбыла в лучший мир, но у меня все равно по спине мурашки бегали. Тем более дом старый, за столько лет в нем наверняка случилось немало смертей.
Пока мы с Глашей перестилали постель, постоянно казалось, что за мной наблюдают. Но на поверку это оказался снова Страх, неизвестно как пробравшийся в комнату. Кот сидел на шкафу и сверлил меня янтарными глазищами.