Дом интриг
Шрифт:
— Ты уверен? — Я все еще не могла в это поверить.
— Абсолютно.
— Но она совсем не похожа на тех женщин, которые добровольно хоронят себя в сельской глуши.
Кевин рассмеялся:
— О Святая Мария и Иосиф, какая же ты неверующая, Дженни! Хочешь доказательств? Так вот, если ты не веришь мне на слово, испытай ее. Предложи ей заграничное путешествие, поездку в Лондон, да хоть на Луну! И ты увидишь, прав я или нет.
Я хотела помочь Саре. Все-таки она дала мне жизнь, и я чувствовала свой долг перед нею. И однако, несмотря на убежденность, которой был проникнут Кевин,
Мы рано ушли с танцев. Сара говорила, что не ляжет спать до нашего прихода, так что мне не хотелось, чтобы ей пришлось ждать нас очень долго.
Когда мы остановились на перекрестке, мимо нас проехала машина, в которой сидели Джеф и Рейчел. Джеф поднял руку в знак приветствия, хотя на его лице сохранялось каменное напряжение. Рейчел повернула голову в нашу сторону.
— Ты знакома с Джефом Лангтоном? — удивленно спросил меня Кевин.
— Да, знакома. Я жила несколько дней в отеле, который содержат его родители. — Я говорила как можно спокойнее, однако чувствовала, что плохо владею собственным голосом.
Вечер не удался.
На следующее утро, когда я сняла трубку звонившего в холле телефона, то с удивлением услышала голос Джефа.
— Дженни, можно с тобой увидеться? — В голосе его слышалась настойчивость.
— Извини, Джеф, но я… очень занята.
— Я должен поговорить с тобой.
— Не думаю, что нам есть о чем говорить… с недавних пор.
— Я хочу объяснить, каким образом та история попала в газету.
— Я уже это знаю.
— В том-то и дело, что не знаешь!
— Прошу тебя, Джеф, избавь меня от необходимости выслушивать ложь. Я знаю, что во всем виноват ты.
— Дженни, ты не понимаешь…
Я услышала звук шагов за спиной.
— До свидания.
Положив трубку, я обернулась и увидела Сару.
— Кто это был?
Я не хотела говорить с нею о Джефе. Сердечная рана еще не зажила, а Сара пока не стала близким мне человеком.
— Это миссис Лангтон из «Юной русалки», — соврала я. — Я у них в спешке забыла свои перчатки.
Сара с тряпкой в руке подошла к маленькому столику, на котором стоял телефон.
— Давай я, Сара. По крайней мере пыль протирать я умею.
Она передала тряпку мне. Я протерла поверхность столика и последовала за Сарой в гостиную.
— Сара, у меня родилась чудесная идея.
— Так, так…
— Я решила взять тебя в кругосветный круиз. У нас будет куча времени, чтобы как следует отдохнуть… и сблизиться.
— Это действительно прекрасная мысль, Дженни, и ты даже представить себе не можешь, как я тебе благодарна за это, но как же я оставлю ферму?
— Кевин наймет на время двух-трех работников, и все будет нормально. Я с радостью заплачу им всем.
Печаль появилась в ее взгляде, и она отрицательно покачала головой.
— Спасибо, Дженни, с твоей стороны это так любезно, но я не могу принять твое предложение.
— Почему же? О расходах можешь не беспокоиться. Мы отлично проведем время. Только представь, сколько стран мы повидаем! Несколько месяцев под солнцем на борту комфортабельного лайнера! Танцы,
Она зажала уши руками.
— Перестань, Дженни, ради Бога, перестань! Я никогда не гналась за такой жизнью. Она мне не нравится, честное слово! Не нравится! Так что, пожалуйста, не пытайся меня даже уговаривать. Я не изменю своего мнения.
Она выглядела почти испуганной. Мне показалось, что она боится уступить мне, если я буду упорствовать. Но я не стала давить на нее дальше. Было совершенно ясно, что мысль моя ей действительно не по душе.
— Тогда поехали со мной в Лондон. У тебя не будет никаких проблем с деньгами и…
— Нет, Дженни. Я высоко ценю твою доброту, но в Лондон жить не поеду. После стольких лет, проведенных в труде на ферме, столичная жизнь покажется мне откровенно бессмысленной. К тому же я привыкла здесь и по-своему довольна.
— Довольна?! Не верю! Этого не может быть! Я прекрасно помню твой вчерашний испуг, прекрасно помню выражение лица, когда ты говорила о море и о том, что оно зовет тебя.
Она грустно улыбнулась:
— А, не обращай внимания, Дженни… Со мной такое бывает. Говорю честно: никогда в другом месте мне не будет счастья. Почему, как ты думаешь, я так привязана к этому месту? Конечно, я не стану отрицать, что страшные видения прошлого преследовали меня и здесь, но, однако же, они не имеют никакого отношения к тому унынию, которое я начала испытывать в последние годы. Это уныние исключительно из-за неудачи, которую я потерпела в деле, важнее которого для меня нет в жизни. Я потерпела неудачу на своей ферме. Обстоятельства никогда не благоприятствовали мне, но я боролась… и только в последнее время поняла, что не могу выйти из этого дела победителем.
«Кевин был прав, — подумала я. — Это все, что ей нужно от жизни».
Сомнения, однако, не умерли во мне. Мне все еще казалось, что эта ее одержимость всего лишь форма самообмана. А может, и простой страх. Страх перед тем, что не сумеешь жить в другом месте. Страх перед болью, которая может подстерегать на новом месте.
Следующие два дня тянулись бесконечно. Я изо всех сил пыталась сблизиться с Сарой, вывести ее из состояния замкнутости, но, казалось, между нами непробиваемая каменная стена. Постепенно во мне стало оформляться ощущение того, что я появилась в ее жизни слишком поздно. Ее душевная слабость имела глубокие корни, и подсознательно она никак не могла расстаться с трагедиями своего прошлого. Она принадлежала самой себе и утратила способность общения с окружающим миром, человеческие взаимоотношения перестали восприниматься ею как нечто значительное, достойное внимания и умственного напряжения.
Нельзя сказать, что она не пыталась вернуться в мир людей. Пыталась. Но ее вспышки привязанности не находили во мне ответа, а лишь удивляли и смущали. Она знала, что дочь ждет от нее тепла, и старалась симулировать нежность, которой на деле не испытывала и не способна была испытывать. Своими неловкими попытками она только отталкивала меня от себя.
Я доверила свои переживания Кевину, и он меня понял. Он придерживался твердого мнения, что Сара может быть счастлива только наедине с собой.