Дом из пепла и стекла
Шрифт:
— Конечно, нет. Только ты меня бьёшь. Пойдём.
Нико наклоняется и протягивает мне свою большую руку. Я принимаю её, ведомая неким состоянием, похожим на сон, чтобы сделать всё, что он скажет в этот момент.
Он затаскивает меня на ринг, я перешагиваю через нижний канат, пригибаю голову, чтобы избежать верхнего, и оказываюсь прямо напротив Нико.
Вместо того, чтобы затягивать момент, он отходит назад и берёт пару перчаток, которые аккуратно надевает мне на руки.
Затем он прикрепляет накладки к
— Хорошо, я хочу, чтобы ты ударила меня, целься в лапы10, — говорит он, поднимая руки вверх. — Мы немного потренируемся так, а потом ты сможешь поработать с боксёрским мешком.
— Что, если я промахнусь, и ударю тебя? — спрашиваю я.
Нико смеётся.
— Я переживу это. Я вроде как жду этого от тебя. Только не надо мордобоя. Я слишком красивый, — он насмешливо морщится.
Я не могу сдержать улыбку.
— Мудак, — бормочу я себе под нос.
Он кивает в знак согласия, затем поднимает руки вверх.
— Целься в лапы и бей прямо.
Я делаю, как он говорит, чувствуя себя глупо, когда мои маленькие кулачки бьют по накладкам, а он даже не шелохнётся, не покачнётся.
— Хорошо, давай сделаем несколько перекрёстных зацепов. Бей меня накрест и прикладывай больше усилий.
Я снова делаю то, что он говорит. Я бью его с намеченной силой, надеясь, что удар окажет физическое воздействие. Мы работаем так некоторое время, а потом он начинает уворачиваться от моих ударов, и мне становится труднее их наносить. Я понимаю, что мне это нравится, что это раскрепощает меня.
Через некоторое время мы останавливаемся, Нико отбрасывает накладки и снимает перчатки. Он берёт тейпы и обматывает мне запястья.
— Готова попробовать на мешке? — спрашивает он.
— Я бы подумала, что груша будет первой.
— Единственное, что у нас есть, — тяжёлая боксёрская груша, и ты рискуешь получить травму, если займёшься ею не разогретой. Следи за техникой, которую я тебе показываю. Не бей слишком сильно, а если больно, остановись, — он снова надевает мне на руки перчатки. Я выхожу за ним с ринга, спускаюсь по ступенькам и иду через всю комнату к массивному тяжёлому мешку, подвешенному к потолку.
Нико что-то нажимает на своём телефоне, и комнату заполняет громкий металл. Я его не узнаю. Я больше люблю Аббу.
— Тебе понравится, — говорит он, подводя меня к дальнему краю боксёрской груши.
Я останавливаюсь и смотрю на неё, прежде чем из моего рта вырывается смех. К мешку приклеена фотография Иветты, напечатанная на бумаге формата А4, помятая и потрёпанная. Очевидно, что она пережила пару ударов.
— Вот так, — говорит Нико. Он отходит назад, расширяет позицию и делает замах. Цепи звенят под силой его удара. На нём нет перчаток, и я вздрагиваю.
— Не выпрямляй руку слишком сильно. Держи её свободной.
Вокруг меня.
Я отмахиваюсь от этой мысли. Нет. Нет. Нет. Я не буду об этом думать.
— Попробуй, — приказывает он.
Я делаю это, чувствуя себя поначалу глупо. Он стоит позади меня, и его большие руки гладят мои голые руки, корректируя мою технику и стойку. В этот раз его прикосновения не дразнят и не угрожают. Они кажутся… бесстрашными. Он искренне показывает мне, как это делается. После нескольких повторов он кивает мне и ухмыляется.
— У тебя хорошо получается. Увидимся на кухне. Закрой дверь, когда закончишь. Иветта не знает об этом месте. Никто из моих людей тебя не потревожит. Я сказал им, чтобы они не приходили до девяти.
— Подожди, ты уходишь? — я удивлена и немного разочарована.
Он снова вторгается в моё пространство и наклоняет мой подбородок.
— Тебе, малышка Синдерс, нужно выплеснуть наружу те чувства, которые ты копишь в себе, иначе ты сойдёшь с ума. Ты не сможешь это сделать, пока я здесь. Ударь её. Кричи на неё. Ругайся, проклинай, кричи и плачь. Делай то, что тебе нужно. Извлеки из этого как можно больше, а потом найди меня на кухне, и я приду и запру это место. Перед тем, как выйти, сними перчатки. Нам не нужно, чтобы Иветта или эта праведная стерва Айрис задавали вопросы.
— Почему ты помогаешь мне?
Нико пожимает плечами.
— Не знаю. Но это не то, что я делаю часто, так что я бы на твоём месте согласился. Я предложил тебе один вариант решения проблемы, а ты отказалась. Это один из двух способов, которые я знаю. Трахаться и драться. С помощью этого я справляюсь с дерьмом. Трахаться здесь было не с кем, так что это альтернатива.
— С-спасибо, — я заикаюсь, переполненная эмоциями от его доброты.
Его взгляд темнеет, и он крепче сжимает мой подбородок.
— Не нужно делать из меня героя, Синдерс. Я не такой. Это ничто. Прими это или оставь.
Потом он отпускает и уходит, но я улыбаюсь про себя, потому что это не пустяк. Это что-то.
Я только не уверена, что именно.
Глава 8
Синди
К тому времени, когда я закончила заниматься с боксёрской грушей, я вся в поту, боли, восторженном беспорядке. К тому же я впервые за долгое время проголодалась. Мне нужно поесть, поэтому я снимаю перчатки, нахожу на вешалке полотенце, вытираю руки и затылок, и возвращаюсь в дом.