Дом Камня
Шрифт:
Самое замечательное ощущение проходит через мою ногу и вверх моей ноги, прохладное онемение, что притупляет боль мгновенно. Я не могу устоять против благодарного стона, исходящего с моих губ. Напряженность вернулась обратно в мои конечности, и я оперлась на локти.
У Эмиля в руках флакон. Он открывает пространство между пальцами ног и тщательно управляет одну каплю черной жидкости на мою рану. Это как я могу чувствовать кожу, вяжущуюся воедино. Он наносит еще раз, неважно, что удивительный интересный материал, находящийся в банке, и боль исчезла. Моя кожа гладкая и безупречная.
Мои чувства обострились. Я сижу. Но отсутствие боли меня тревожит. Она исчезла слишком быстро, слишком совершенно. Как будто это не по — настоящему.
— Что это за место? — спрашиваю, оглядывая комнату. Ее красота заставляет меня чувствовать себя неловко. Я не верю в это.
— Это помещение суррогата, — отвечает Эмиль.
— В таком случае… почему я в этой клетке?
— Давай подготовим тебя на ужин, — говорит Эмиль, игнорируя мой вопрос и встал.
— Я не собираюсь трапезничать с графиней. — Хотя, честно признаюсь, что умираю с голоду. Но я предпочту голодать, чем разделить еду с этой женщиной.
Эмиль улыбается. — На самом деле, ты будешь ужинать с четырьмя Основательницами домов и Курфюрстиной, сегодня.
Со всем, что случилось со времени, как я проснулась, я вроде проигнорировала тот факт, что я была куплена одним из домов — основателей. Интересно, есть ли какая — то корреляция между тем, как высоко в королевской иерархии вы находитесь и как вы жестоки к вашему суррогату.
Я должна была потерпеть неудачу на тесте с заклинанием. Я должна была стремиться к первому лоту.
— Есть ли смысл спрашивать, могу ли я просто надеть это? — спрашиваю я, теребя черную тунику.
— Нет, — отвечает Эмиль.
Он поворачивается и идет через комнату, раздвигает панель, которую я ошибочно принимала за стену, чтобы выявить ряды и ряды сверкающих тканей.
Я не могу думать о том, что Терпение, главный сторож в Южных воротах, сказал в день расплаты, когда я надеялась, что тот, кто купит меня, позволил бы мне носить брюки.
Я бы не обнадеживалась раньше времени, дорогуша.
Носить платье — это наименьшая из моих проблем.
Я не утруждала себя смотреть на то, что достает Эмиль из шкафа. Я уставилась в ближайшее окно, в котором я могу видеть изгибающиеся золотые шпили, взлетающие из — за стены, увенчанной шипами.
— Эта дорога, 192, — сказал Эмиль.
Он стоял в дверях щедрой дамской комнаты, которая вся из белого мрамора, украшенным золотом и серебром.
— Меня зовут Рейвен, — я говорю, проходя мимо него, потому что, честно, я умираю от мысли принятия ванны. Но ванна слишком мала, чтобы в нее лечь, и нет занавески. Просто большой кран висит с потолка. Который похож на люстру. Эмиль тянет рычаг и водопад взрывается из него.
— Я предполагаю, что ты никогда не принимала душ, 192?
— Нет, — отвечаю я, не упуская тот факт, что он проигнорировал мое имя.
— Я думаю, тебе понравится.
Я неловко стою, ожидая его, пока он вешает платье, которое я должна надеть на сегодняшний вечер, на стену дамской комнаты, затем он поворачивается ко мне.
— Разве ты не хочешь войти? — спрашивает он.
— Разве ты не собираешься выйти? — Не остаюсь в долгу я.
Его рот чуть — чуть сживается.
— Нет.
Я не знаю, что делать. Единственный человек, перед которым я когда — либо была голой это — Доктор Стил, и по крайней мере, тогда я была в халате, и это было только в течение нескольких секунд.
Мои руки дрожали, когда я стягивала тунику над своей головой. Холодный воздух посылает шквал мурашек по моему животу. Я заставляю себя не смотреть на Эмиля, когда я ступила в душ. Вода проходит через мои волосы, вниз по моим плечам, над моей грудью и талией и бедрам и коленям вниз к моим ногам, постоянным напоминанием о том, что каждый дюйм меня открыт. Я не знаю, как быть смелой, как здесь. Я отвернулась от Эмиля, потому что это единственный способ защитить себя, но я голая во всех отношениях, потому что это личное, и он не должен быть здесь и наблюдать за мной. Я чувствую себя оскверненной, как будто моя кожа была открыта и мои внутренности обнажились для всех.
Я не могу насладиться теплой водой или запахом мыла. Я просто хочу, чтобы это закончилось.
Как только мои волосы ополощились, душ отключается и Эмиль оказывается передо мной, держащий полотенце, я обернула его вокруг себя так туго, как только смогла, что почти трудно дышать. Мои ноги дрожали, когда я вышла из крошечной ванны. У него было еще полотенце поменьше, которым он тер голову с моими волосами, пока они не высохли. Затем он дал мне в руки платье. Оно похоже на то, в котором я была на аукционе, но не почти как костюм. Материал из шелка и подходит к моему телу, как будто оно было сшито для меня.
Я просто благодарна тому, что я снова в одежде. Мое дыхание замедляется. Мышцы в плечах расслабляются.
— Сейчас время на волосы и макияж, — говорит Эмиль, подзывая меня следовать за ним.
Это займет вечность, чтобы я стала готовой, потому что, как и в приготовительной комнате, я просто не очень хорошо сижу до сих пор. По крайней мере, Эмиль не угрожает привязать меня к стулу, как делал это мой приготовительный исполнитель. И ему не удалось сделать из меня некое карнавальное существо. Его касание легкое, золото на мои глаза, розовый вплотную к моим губам, и это на самом деле не так уж и плохо сидеть в этой роскошной комнате. К концу сеанса я, наконец, оправилась от ужасного душа. Когда я увидела свое отражение, я неохотно должна была признать, что выглядела очень хорошо.
— Всё, — констатировал он. Я вздохнула с облегчением, когда открылась дверь.
Все мои мышцы напряжены обратно вверх, как Фредерик входит в комнату. Он несет то, что выглядит как длинное серебряное ожерелье в одной руке и кусок черной ленты в другой.
— Готово?
Эмиль просто низко кланяется и тянется одной рукой в мою сторону. Фредерик принюхивается.
— Этого достаточно. — Говорит он.
Он движется вперед, изучая меня ближе. Затем одним быстрым движением, он застегнул ошейник на моей шее.