Дом Леви
Шрифт:
– Действительно, ни одна партия не призывает к серьезному сопротивлению.
– Что вы все орете одновременно! Но никто не говорит по делу. Что будет с евреями? Я спрашиваю, что будет с ними, если завтра вспыхнут погромы?
– Надо собрать к нам детей и подростков. Это момент, когда можно увеличить наше молодежное Движение.
– Завтра пройдемся по школам. Белла, ты пойдешь со мной. Сообщи твоему доктору Ласкеру, что ты больна, и не сможешь прийти в офис.
Джульетта стоит рядом с Беллой и дружески кланяется ей.
«Сообщить
– Что, – кричит Ромео, – такое чучело, как ты будет организовывать детей? Кто так решил? Я протестую, дети разбегутся, только увидят тебя издалека.
– Не беспокойся, друг мой, – двумя большими прыжками Джульетта оказывается рядом с Ромео, дружески, силой хлопает его по плечу. Кисть выскальзывает из рук художника и проносится черной полосой по зеленой траве, изображенной Ромео под ногами нарисованных им лилипутов.
– А я говорю вам, что главное – поехать в маленькие городки. Там силен антисемитизм.
– Туда должны поехать наши посланцы.
«Филипп едет туда, в эти места!» – Белла хочет заткнуть уши.
– Это должна сделать Белла. Она умеет говорить и убеждать.
– Что-то сегодня Белла ничего не говорит.
– Предложение поехать в провинциальные города очень серьезное, – отвечает Белла отчужденным голосом.
– Ребята! – в кухню врывается Бобби. Дверь за его спиной остается раскрытой настежь. Он стоит в центре кухни, маленький, круглый, с длинными кудрями на лбу, галстук от формы выпускника школы болтается где-то сбоку, размахивает длинным листом бумаги: – Я написал статью о нынешних событиях в Германии, надо повесить ее в нашей ячейке.
– Господи, еси на небеси, – взмолился Нахман, – бедный Бобби, начинает вещать, остановить его невозможно.
Не спрашивая, хочет ли вообще кто-то слушать его статью, Бобби делает серьезную мину и начинает читать:
– Правила поведения при чрезвычайном положении. Диктаторские полномочия правительства. Все это – вопиющие нарушения конституции республики!
– Точнее нельзя сказать! – прерывает его Рахели. – Открыл Америку.
Но это не останавливает Бобби:
– Запрет собраний и демонстраций, сокращение заработной платы рабочих…
– Бобби, хочешь услышать отличный анекдот, – сердечно спрашивает его Джульетта, – о человеке, который рассказывает историю, рассказывает и рассказывает, но никто его не слушает. Хочешь услышать этот
– Окончательно ясно, что правительство передало власть владельцам картелей и трестов. И кто они, эти, власть предержащие? Сообщники Гитлера. И если…
– Бобби, анекдот…
– Сейчас нет. Я занят. Расскажешь мне потом. – И Бобби продолжает читать, как ни в чем, ни бывало.
Кухня пустеет. Даже Ромео откладывает кисть и дезертирует. Но Бобби ни на что не обращает внимания, стоит и читает. Белла, смеясь, подходит к нему:
– Бобби, хватит на сегодня. Статья слишком длинная, чтобы усвоить ее за один раз.
– Верно, – говорит Бобби, – статья написана немного сложно. Крепись и мужайся! – Сворачивает лист и уходит.
В кухне только Белла и Джульетта.
– Осень пришла, – говорит Джульетта.
– Да, пришла, – соглашается Белла.
– В моем ватном пальто образовалась большая дыра.
– Что можно сделать? – равнодушно реагирует Белла, являющаяся казначеем Движения.
– Погоди, – продолжает Джульетта, как бы сам себе, – ветер войдет в эту дыру и оттуда же выйдет. Но совсем не так в кассе, насколько я понимаю, оттуда деньги выходят, но не возвращаются, не так ли, Белла?
– Так точно.
Белла собирается оставить кухню.
– Погоди, Белла, погоди минуту.
– Ну?
– Белла, я вижу, у тебя большая беда.
– Беда – что вдруг?
– Просто так. Вижу это своими глазами. Хочу тебе напомнить, Белла, что мы были всегда верными друзьями, и если тебя постигла беда, всегда можно найти выход, чтобы от нее избавиться, и если тебе еще нужна моя помощь, я готов тебе ее оказать.
Белла приближается к Джульетте.
– Ты прав, я в большом смятении. Но помочь мне ты не сможешь. Даже ты. Сама я должна найти выход. Но ты прав, – беды приходят и уходят. И я опять стану такой, какой была вчера и позавчера. Не стоит об этом так много говорить.
– Не хочешь говорить, ну, и ладно, очевидно, этому есть причина. Но ты пойдешь со мной завтра – организовать детей?
– Нет, Джульетта, завтра я вернусь в дом родителей. Попрошу две недели отпуска. Я знаю, Джульетта, что это не самые лучшие дни – скрываться в убежище отчего дома. Но поверь мне, нет у меня иного выхода, никакого выхода нет у меня.
– Я верю тебе, Белла. Знаю, что ты вернешься к нам. О нас не беспокойся. Эти безумные дни продлятся и после двух недель, и мы еще тогда успеем организовать детей. Ладно, Белла, выше голову! Все будет хорошо.
– Я верю в это, Джульетта.
Помолчали. Стоят они друг напротив друга, не в силах расстаться. Глаза их обращаются к окну. Уже стемнело. Буря мобилизовала все свои воинства и провозглашает свои права диким воем. Облака дождя обволакивают фонари, как большие летучие мыши. Электрические провода между фонарями раскачиваются, как безумные, над мостовыми. Ветви деревьев борются с одолевающим их ветром, который сильнее их, обламываются и волокутся по земле, как военные трофеи.