Дом мой или шанс №2. Книга 1
Шрифт:
И вот, когда пройдя силовое поле, я оказался в том самом холле, игравшие там в подкидного, горе охраннички, не обратили на меня совершенно, никакого внимание. А когда у сидевшего ко мне лицом, черного головореза, в глазах наконец появилось некоторая настороженость, было уже поздно. Я отключив этих картежников шокером, и по старой схеме сняв их житоны, быстро разложил их по диванчикам, в позах сладко спящих, утомленных тяжелым дежурством обычных нарушителей устава. Хотя дом его знает, может здесь так и положено, когда захотел тогда и спиш, и плевать на Леона.
После чего, заскочил в одну из ближайших
И промчавшись бесшумным приведением, по слабо освещенным, ночными светильниками коридорам, устланным, шикарными, ковровыми дорожками, к заветной двери, я с бешанно колотящимся сердцем: Неужели получилось? остановился перевести дух.
Девочки, попрежнему спали, и когда щелкнув замком, дверь открылась, на звук, проснулась одна лиш, Динара. И глянув на меня, своими сонными, черными глазищами, испуганно прикрылась одеялом. В комнате стояли две большие кровати, на которых по парно спали наши милые и такие родные мне девушки. Акуратно прикрыв за собой дверь, я знаком показал Динаре молчать, и приблизившись на цыпочках, да бы не разбудить остальных, и не дай дом, начать шум раньше времени, к попрежнему ни чего непонимающей дине, прошептал:
– Привет! А я за вами пришел!
Нужно сказать, что Динара, была девушкой смышленой и сдержаной. Проснись сейчас вместо нее к примеру Луиза, весь сектор уже бы стоял на ушах от ее визга.
Эта восточная красавица, настоящая Ромкина любовь, узнала меня, хоть я по прежнему и неснимал маски, и говорил шопотом. А когда в ее глазах, промелькнул тот самый, огонек узнавания, и она что бы не вскрикнуть зажала себе рот ладонью, я так же тихо попросил ее что бы она разбудила остальных, по возможности, быстро и не поднимая шума.
И конечно, следующей кого она тихонько тронув за плечео, разбудила, была Шерри. Я ожидал чего угодно, криков, воплей радости, слез счастья, но мое золотце, видно так разоспалось, что с минуту не могла понять, чего это Дина от нее хочет, по среди ночи. А когда до нее наконец дошло, и она обратила внимание-таки, на стоявшего в уголке парня в черном, Шерри, распахнув свои карие глаза, осторожно, словно опасаясь вспугнуть, видение, поднявшись, в одной сорочке, медленно подошла ко мне, и заглянула сквозь прорезь маски, словно желая убедиться не сон ли это, и не очередная ли подстава Леона. И когда наши глаза встретились, моя Шерри, как стояла, босиком, в ночной рубашонке, так без чувств и повалилась на пол,, точнее собралась-было, но я вовремя подхватил ее на руки. И только тут, прижав легкую и дико горячую, к груди, я обратил внимание, как она сильно исхудала, за последние недели, что мы с ней не виделись.
Нет, Шерри не была толстушкой, но и худой ее назвать было сложно. Как говорят в таком случае, все на месте, и мне это в ней очень нравилось. Но теперь, моя подруга, выглядела просто тощей,, и я держа на руках ее легкое, неподвижное тело, вопросительно глянул на разбудившую, к тому времени уже всех, Динару. Она подойдя ко мне, прошептала на ухо: - Шерри уже Семнадцатый день ни чего не ест! Эти сволочи нас тут больше месяца держут! Вот она
Я кивнув понимая, приказал: Дина! У нас совершенно нет времени! Скоро охрана поднимет шум! Так что нам надо как можно скорее от сюда сматываться! берете самое необходимое, и за мной! тридцать секунд на все!
Но гладко бывает только в книжках, и еще, в дешовеньких, западных боевичках, а вот в жизни, так бывает увы, очень редко. Мы успели покинуть сектор Леона, и поднявшись на лифте, вступить в патрульный уровень, когда нас нагнали.
Благо, я успел раздать девчонкам, житоны черных, без которых, нас бы просто из их сектора не выпустили, поэтому, первые разряды диструкторов, нас миновали, так как в стандартный личный житон, вбита радио метка, свой чужой, которая позволяла, избежать случайных попаданий в суматохе боя. Так же были устроенны и наши, патрульные житоны, благодаря которым мы не могли бы физически выстрелить в своего. Луч парализатора, просто либо блокировался, либо рассеивался.
Однако ребята Леона были калачами тертыми, и если бы не счастливая случайность, хотя что в нашей жизни есть случайность, как ни естественная закономерность, эти гориллы, просто забили бы нас дубинками. Они нагнали нашу компанию, почти у самого входа на секторпатруля, и налетев как коршуны, попытались поймать девчонок, и тогда поняв, что неуспеваю, я одним двежением скинув рюкзак, и передав Шерри, так и не пришедшую в сознание, раскрасневшейся от бега Динаре, развернулся на встречу набегающей, стандартной четверке, профессиональных убийц.
Черный против черных. ловкость и скорость, против силы, и наглости. Готовый умереть но не опозорить дядю Ваню, и валяющегося сейчас в мед капсуле Лукьяна. Готовый, ни когда больше не увидеть синего неба, и яркого солнца, но не отдать снова, этим гадам наших девчонок.
Я сам не осознавал, в тот момент, что именно в то, решающее мгновение, снял блокировку со своих рефлексов, которые раньше всегда мешали, выходить в истинный, боевой режим берсерка. До сего дня, я наученный, в своей школе, что жизнь человека безценна, напротяжении, всех моих даже самых крутых схваток с противником, не осознавая того, сдерживался. От чего, видно и заложенные, в подкорку дядей Ваней, уроки, давали не такой ошеломляюще, убойный результат какой я видел у нашего сенсея. Уж он то знал как отключать подобные блоки.
И в первые же секунды схватки, когда я одним ударом сломал руку ближайшеиу из горил, а вторым отправил в нокаут другого, я понял, вот оно, то о чем говорил когда то Олег. Ты царь и владыка, этих несчастных! Ты можеш их убить! Можеш покалечить! А можеш просто милостиво выключить их на день, два, или на сколько угодно! Ты можеш парить над ними! И жалить их оттуда совершенно, исключительно выверенными движеними, от которых не возможно найти спасения, От которых не возможно найти защиты!
В пять секунд, вся четверка, валялась в разных позах, на полу, а из коридора, уже набегала следующая, а за ней другая, и еще и еще. И вот тут, я перестал соображать что со мной происходит. Меня буд-то раскрутили на центрифуге,и выбросили куда-то, в бездонную пропасть. Я падал, падал, в бесконечность, пока наконец не очнулся заваленный чьими то телами, ощущая невыносимую, безумную боль во всем теле.