Дом на берегу ночи

Данилова Анна

Варвара.

Как он теперь будет спать без нее, без ее аромата и теплых рук и жарких ног, кто обнимет его, поцелует, скажет на ушко «спокойной ночи!», кто позволит будить себя среди ночи, чтобы исполнить все его желания и прихоти?

Никто. Вообще никто.

Виктор Владимирович, зайдя на кухню, был не менее удивлен, поскольку и там все было чисто убрано. Это какого же рода стимул заставил ленивицу Варвару перемыть всю посуду, полы, разложить все по своим

местам? Жаль вот только, что приготовить ужин она ему не сподобилась. Торопилась, видимо. Ей же еще надо было собрать чемоданы, уложить туда все свои сокровища, брильянты, шубки.

Власов вскипятил воду и приготовил себе кофе. Сел возле окна, достал сигарету, закурил.

Все еще не верилось, что Варвара ушла. Он несколько раз поворачивал голову, надеясь увидеть ее, улыбающуюся, в дверном проеме.

Голод — не тетка. Власов открыл холодильник, достал оттуда остатки салата — они оказались несвежими. Да и котлеты, которые жена Оксана передавала с водителем Егором, тоже залежались. Это как же такое случилось, что он, Власов, не бедный, кажется человек, не может найти в своей кухне еды?

К черту эту Варвару! Так подло поступить с ним…

Позвонили. Власов подошел к окну и увидел стоящую за воротами женщину. Кого еще нелегкая принесла?

Он, раздраженный, готовый сорваться на любого, решительным шагом вышел из дома и приблизился к воротам.

— Добрый вечер!

— Он увидел улыбающуюся миловидную молодую женщину в белом костюме, белых туфлях и с белым чемоданчиком в руках. Высокая прическа, маленькие жемчужинки в розовых ушках, в вырезе костюма — красивая грудь. Увидев такую красоту, его отпустило.

— Добрый, — ответил он, улыбнувшись. После расхристанной, вальяжной Варвары эта женщина показалась ему просто королевой. Интеллигентное лицо, изящество в одежде, чудесная улыбка. Повезло же кому-то…

— А я к Сонечке, — сказала женщина, и улыбка ее показалась Власову уже какой-то неуверенной, нервной, ненатуральной.

— К какой такой Сонечке? — Он разговаривал с ней через витую металлическую решетку ворот, даже не сообразив пригласить внутрь. Причем, говоря, он не особенно-то и вникал в суть разговора, а просто, как большой любитель женщин, он мысленно раздевал ее: жакет, юбка… Успел представить себе даже цвет ее белья, как вдруг ясно услышал:

— Вы, должно быть, ее новый муж? Соня Снегирева! Это моя подружка, я ей звонила. Мы договорились, что я приеду сегодня сюда, к вам. Она позволила мне немного пожить в вашем доме…

— Соня Снегирева? — У Власова брови поползли наверх. — Нет здесь никакой Снегиревой.

— Пушкинский переулок, 17?

— Нет, это дачный поселок, и никаких переулков тут нет! Это улица Пушкина, 17.

— Но у меня же все написано! — И женщина протянула Власову через кружевные прутья решетки мятую записку.

— Так-с… Посмотрим. «Волгоградская область, пос. Сосновка, Пушкинский переулок»… Ну ничего себе, дамочка! Волгоградская область! А мы с вами сейчас где находимся?

— Как где? В Сосновке! Я сказала водителю,

он меня и привез в Сосновку, а сам уехал обратно.

— Таксист, что ли? Вы откуда вообще едете-то?

— Еще недавно я жила в Москве… — Она грустно улыбнулась. — Но вот разошлась… Была вся в слезах и соплях, извините… Так было плохо, вот и решила на время где-нибудь затаиться, пережить это трудное время… Позвонила Соне, это моя школьная подруга, очень близкий мне человек, и она сказала, чтобы я немедленно ехала к ней, в Сосновку! Чтобы раны свои женские зализывала на свежем воздухе… Вот так все было.

— Но это Саратовская область, понимаете? Поэтому вашей Сони здесь нет и быть не может.

— Вот это да… И что же мне теперь делать? Я, представляете, сколько километров проехала, из Москвы — сюда… А гостиница здесь есть?

— Помилуйте, барышня, — расхохотался Власов, возвращаясь из своих эротических грез в реальность, в залитую вечерним золотым солнцем Сосновку. — Какая же гостиница может быть в дачном поселке? Или в деревне?

Она стояла перед ним, такая растерянная, с забытой на губах улыбкой, что ему самому показалось забавным его приглашение остаться у него, разделить с ним вечер, а потом и ночь, причем не важно, в каком качестве — гостьи ли, новой любовницы… Тем более что теперь он был совершенно свободен и не связан никакими обязательствами ни перед кем (жена не в счет, она вообще давно живет своей собственной жизнью).

— Вас как зовут?

— Надя.

— Какое странное и очень скромное имя для такой эффектной девушки, как вы! — сказал, что думал, Власов. — А меня — Виктор. Это для вас, Наденька, Виктор, а для остальных я — Виктор Владимирович Власов. Ну, что ж, Наденька, проходите ко мне, гостьей будете. Не на улице же вам ночевать, в кустах… У нас тут места опасные, разбойников полно…

Он загоготал, довольный своей шуткой.

— У вас? А вы что, один живете? А где же ваша семья? Жена?

— Я живу здесь один. А моя жена пусть вас не волнует. Мы давно уже живем в разных домах, в разных мирах, да, вот так-то вот… Ну-ка, давайте мне сюда ваш чемоданчик… Господи, ну просто игрушечный! Что там у вас? Пух? Воздух?

— Вообще-то, косметика, пижама… — Она смутилась. — Может, для вас он и легкий, а вот мне таким не показался…

— Хорошо, пойдемте-пойдемте за мной. Я — человек надежный, со мной вы можете себя чувствовать в полной безопасности. Вы, конечно, не местная, а то бы знали, кто такой Власов.

— И кто же такой Власов? — щебетала Надя, мелкими шажками двигаясь на тоненьких каблучках следом за хозяином. — Бизнесмен? Я сужу по вашему дому, он просто огромный и, должно быть, очень уютный… А какой сад! Боже мой! Вишня!

— Вишня, барышня, полностью в вашем распоряжении!

— Ух ты! Вот переоденусь и точно съем все деревце! Какие крупные! Да у вас тут просто рай!

— Прошу! — Власов распахнул дверь, предлагая гостье войти. — И сразу же поднимайтесь на второй этаж. Там есть комната для гостей… А я пока поставлю чайник!