Дом на берегу ночи

Данилова Анна

Оксана стояла, глядя на растущие под окном цветы, и плакала.

— Понимаешь, Люба, я все ждала, что он опомнится, что поймет, кто ему настоящий друг. Что вспомнит, какая у нас с ним была любовь, как мы понимали друг друга… Но все проходит… Знаешь, Люба, что-то тревожно у меня на душе. Нехорошо. Ты бы позвонила Егору, пусть приедет за продуктами… Ты же перцы фаршировала, я знаю, и пирожки испекла. Может, ты поедешь вместе с Егором? Разведаешь обстановку… Вдруг там, в том доме в Сосновке, поселилась уже другая его пассия?

— Оксана Дмитриевна! — не выдержала Люба. — Да что же это за характер у вас? Пассия! Слово-то

какое интеллигентное! Ох, Оксана Дмитриевна, вы точно не от мира сего… Вас бьют, а вы подставляете и подставляете свои щеки! Какие, к черту, перцы! Пусть хлеб один ест или пельменями покупными питается!

— Люба! Прекрати!

— Да вы и понятия не имеете, с кем жили… — Люба с трудом заставила себя замолчать, чтобы не сказать лишнего. — Ладно, как скажете. Могу и я поехать. Мне-то что?

— Постой… И я тоже с тобой поеду… Ты звони, звони Егору, скажи, чтобы приехал за нами… У меня же есть теперь причина с ним поговорить, я расскажу ему про эту Варвару, пусть знает все… Сделаю возмущенное лицо, скажу, чтобы он приструнил своих баб… Хоть увижу его, поговорю… Знаешь, я лучше сама позвоню Егору, а ты давай, где там твои пирожки, контейнеры? Укладывай все! Сейчас поедем. Даже если его нет дома, подождем там, во дворе… А я пойду приведу себя в порядок. Где мои щипцы для завивки, не знаешь?

— В ящике тумбочки, на месте, где им еще быть, — вздохнула Люба и, ворча, принялась собирать сумки.

17. Федор. 2014 г

— Я проснулся и не сразу понял, где я и с кем, — начал свой рассказ Федор. — Мы много выпили, я раньше вообще никогда столько не пил…

— Давай сразу определимся с датой. Когда это было?

— 13 июня 2009 года, это точно.

— Так, дальше…

— Ну, что… Голова раскалывалась, тошнило, живот болел… Думаю, что мы траванулись этой водкой, которую Арнаутов нашел в той же сумке, в которой мы привезли алкоголь. Но об этом потом…

Я повернул голову и увидел что-то непонятное, словно белый кокон. Я коснулся рукой этого кокона, нащупал как будто бы плечо… Подумал еще тогда, что это чья-то идиотская пьяная шутка. Ну, что кто-то прикалывается, понимаете? Я принялся будить этого «кого-то»… Потом столкнул его с кровати… Да-да, мне подложили труп в кровать! Уложили рядом со мной! И это удивительно, что кровь не успела пропитать постель, вот тогда мне было бы труднее…

Когда этот сверток, рулон, называйте, как хотите, оказался на полу, я убедился, что он похож формой на человеческое тело. Я испугался, конечно… И стал разворачивать белое покрывало. В некоторых местах оно пропиталось кровью, но она успела подсохнуть, из чего я сделал вывод, что она вытекла довольно давно.

Когда показались длинные волосы, я понял, что это женщина, а когда совсем развернул кокон, то увидел совсем молоденькую девушку. У нее была рана на голове, и там все посинело, ну как будто ее сильно ударили, понимаете? И две колотые раны в области груди и живота. Вот оттуда и вытекло много крови.

Девушка была мертва. Незнакомая девушка.

И я сразу понял, что произошло. Что мне ее подкинули. Но не наши, а кто-то чужой. Уже позже, когда я анализировал буквально все, что происходило на пикнике, я понял, что в какой-то момент кто-то чужой проник на территорию арнаутовской дачи и подбросил нам, развеселившимся и пьяненьким, еще водки. Андрей тогда сказал фразу, которую я потом вспомнил: «Странно. Откуда водка? Вроде бы все выпили…»

Ну, сказал и сказал! Мы только рады были еще выпить, чтобы веселье не угасло, понимаете?

Можете у Никиты спросить, он тоже может вспомнить эту Андреевскую фразу о водке.

— То есть, ты хочешь сказать, что те люди, что подбросили вам труп, для начала подпоили вас?

— Думаю, что это не «люди», а кто-то один. Убил девушку, повез в лес, здесь же вокруг сосновый бор, есть куда спрятать труп, да только его же еще и закопать нужно. А тут едет человек на машине, в багажнике труп, видит, дача, компания веселится, все молодые… Человек поехал в магазин, купил водки, и в тот момент, когда его никто не видел, открыл калитку, сделал несколько шагов и положил водку в сумку. Или рядом с сумкой, думаю, так и было! Оставил водку и вернулся в машину, которую предварительно поставил в кусты, чтобы оттуда было удобно наблюдать за нами. Ведь подбросить труп, значит, не только избавиться от него, но и связать личность убитой девушки с кем-то из нашей компании. То есть, увести следствие сразу же по ложному пути. Вот что сделал этот человек.

И вот ночью, когда мы все, уставшие и пьяные, разбрелись по комнатам, этот человек вошел в дом, открыл первую попавшуюся дверь, а это была дверь террасы, где спал я. Увидел меня, крепко спящего, оставил дверь открытой и ушел за трупом. Принес его и положил мне на кровать. Вот так. Отравил мне всю жизнь своей подлостью…

Маша смотрела на него и спрашивала себя, а как бы она поступила, если бы ей подбросили труп?

— Если бы ты сразу забил тревогу, позвонил в милицию, то его, быть может, нашли… — предположил Борисов.

— Я в тот момент рассуждал иначе. Девушке уже помочь было нельзя. Если приедет милиция, то первым делом арестуют меня, на меня повесят это убийство. Скажут, что я был пьяный и ничего не помню. Будут трясти нас всех, огромная беда свалится на наши, ни в чем не повинные головы…

У многих из нас впереди были вступительные экзамены, все строили планы на будущее, я мечтал, что уеду в Питер, поступать в ветеринарную академию, что заживу самостоятельно…

Разве мог я предположить, что за мной в тот момент, когда я избавляюсь от трупа, кто-то наблюдает?

Я закопал труп на берегу в очень красивом месте, но таким образом, чтобы его все-таки поскорее нашли. Даже находясь в Питере, я пытался быть в курсе всего, что происходит в Калине, как бы между прочим расспрашивал знакомых, с которыми первое время перезванивался… Но кого я мог спросить: не нашли ли на берегу труп убитой девушки?

А потом все эти воспоминания стали бледнеть, и кошмары, преследовавшие меня все эти годы, отступили. Я же не преступник, говорил я сам себе, никого не убивал. Пусть трясется от страха тот, кто разбил ей голову и добил ударами ножа. Это изверг, холодный и расчетливый человек. Я не удивлюсь даже, если он привез этот труп из города, где убил, чтобы впоследствии подкинуть кому-нибудь здесь, в Абрамово.

Как вы понимаете, времени для того чтобы все проанализировать, у меня было предостаточно.

А сейчас, Андрей, можете меня арестовать. Уже хотя бы за то, что я все эти годы скрывал, что избавился от «чужого» трупа.

А ты, Машенька, прости меня. Могу себе представить, какие чувства ты испытала, когда Галка рассказала тебе всю эту историю. Только, если можно, не трогайте Пахомовых, вот уж они здесь точно не причем. Больше того, я и сейчас могу подтвердить, что Никита мне — настоящий друг, раз не выдал меня, хотя и мог допустить мысль, что я — убийца.