Дом на берегу
Шрифт:
– За десять лет, что ты был моим управляющим, тебе ни разу не пришло в голову пригласить меня к себе.
– Верно, госпожа, – ответил он. – Так ведь вы никогда не просили меня предоставить вам убежище. Да вам этого и не требовалось. Все что вам нужно было, вы всегда имели под крышей собственного дома.
Она пропустила его иронию мимо ушей (а может, попросту не заметила), и Роджер провел ее в дом.
– Где могут обождать мои люди? – спросила она. – Будь любезен, проводи их на кухню.
– Мы сами живем на кухне, там вас и примет леди Карминоу. А ваши люди могут погреться в хлеву рядом с коровами или в конюшне возле пони, если это им больше нравится.
Он посторонился,
Джоанна огляделась вокруг, как мне показалось, несколько растерявшись в столь непривычной для нее обстановке. Бог знает, что она ожидала здесь увидеть – наверное, больше комфорта и, быть может, мебель из собственной усадьбы в которой она давно не жила.
– Значит, вот это и есть твое пристанище, – промолвила она наконец. – Что ж, в зимнюю ночь здесь, пожалуй, довольно уютно, если не особенно принюхиваться к запаху скотины. Как поживаешь, Изольда?
– Как видишь, совсем неплохо, – ответила Изольда. – За годы, проведенные в Триджестейнтоне и Карминоу, я не видела столько внимания к себе, как здесь за две недели.
– Охотно верю, – сказала Джоанна. – Контраст всегда только разжигает аппетит. Помнится, когда-то Бодруганский замок тоже казался тебе довольно привлекательным, но если бы Отто уцелел, он несомненно со временем наскучил бы тебе, как наскучили другие мужчины, включая и твоего собственного мужа. Что ж, теперь тебе грех жаловаться. Скажи мне, как братья делят тебя?
Я услышал, как Роджер глубоко вздохнул и сделал шаг вперед, словно хотел встать между двумя женщинами, но Изольда, лицо которой тускло проступало из темноты в подрагивающем пламени свечей, только улыбнулась.
– Пока никак, – сказала она. – Старший слишком горд, а младший слишком застенчив. Они остаются глухи к моим мольбам и заверениям. Однако что тебе от меня нужно, Джоанна? У тебя послание от Уильяма? Говори прямо – и покончим с этим.
Монах, стоявший у двери, вытащил из-под рясы письмо и протянул его Джоанне, но та жестом отклонила его.
– Читай сам, – велела она. – Здесь недостаточно светло, и я не собираюсь напрягать зрение. А ты можешь оставить нас, – бросила она в сторону Роджера. – Наши семейные дела тебя уже не касаются. Ты достаточно совал свой нос куда не следует, когда был моим управляющим.
– Это его дом, и он имеет полное право быть здесь, – возразила Изольда. – Кроме того, он мой друг, и я хочу, чтобы он остался.
Джоанна пожала плечами и села за стол напротив Изольды.
– С позволения леди Карминоу, – начал монах вкрадчивым тоном, – это письмо от ее брата сэра Уильяма Феррерса, доставленное несколько дней назад в Трилаун, где, как полагал сэр Уильям, его посланец должен был застать ее вместе с леди Шампернун. Вот что в нем говорится:
«Милая сестра!
Из-за нынешней непогоды и скверного состояния дорог известие о твоем бегстве из Триджестейнтона настигло нас здесь, в Бере, лишь на прошлой неделе. У меня в голове не укладывается, как ты могла поступить так опрометчиво. Ты должна знать, что, оставив мужа и детей, ты отрекаешься от них и не можешь рассчитывать на их любовь и – мне приходится сказать это – на мою тоже. Я не ведаю, согласится ли Оливер, из христианского милосердия, принять тебя назад в Карминоу, однако я сомневаюсь в этом, ибо он должен опасаться дурного влияния, которое ты будешь оказывать на его дочерей. Что же до меня, то я не могу взять тебя под свою защиту и предоставить кров в Бере, поскольку Матильда, как родная сестра Оливера, во всем ему сочувствующая,
Прощай, и да смилуется над тобой Господь.
Твой скорбящий брат
Уильям Феррерс».
Монах сложил письмо и через стол протянул его Изольде.
– Вы можете убедиться сами, госпожа, – пробормотал он, – что письмо действительно написано рукой сэра Уильяма, и на нем стоит его подпись. Тут нет никакого обмана.
Она лишь мельком взглянула на листок и сказала:
– Ты совершенно прав: никакого обмана тут нет.
Джоанна улыбнулась.
– Если бы Уильям знал, что ты здесь, а не в Трилауне, вряд ли тон письма был бы таким благодушным, а настоятельница из Корнуорти едва ли согласилась бы открыть перед тобой двери монастыря. Тем не менее можешь рассчитывать, что я сохраню это в тайне и дам людей, которые благополучно доставят тебя в Девон. Двух дней под моей крышей вполне достаточно, чтобы сделать все необходимые приготовления и сменить платье – как я вижу, это совершенно необходимо, – и ты можешь отправляться в путь, – Она откинулась на спинку стула, и на лице ее застыло выражение торжества. – Мне не раз говорили, что в Корнуорти очень здоровый воздух, – добавила она. – Монашки там доживают до глубокой старости.
– Тогда давай вместе и укроемся за стенами этой обители, – парировала Изольда. – Не одни только заблудшие жены, но и вдовы, когда их сыновья женятся – как, например, твой Уильям на будущий год, – вынуждены искать себе новое пристанище. Выходит, мы с тобой сестры по несчастью.
Горделиво и с вызовом посмотрела она на Джоанну, сидевшую напротив нее на другом конце стола; тени на стене, отбрасываемые неверным пламенем свечей, искажали фигуры обеих женщин, и тень Джоанны из-за капюшона и вдовьей вуали напоминала чудовищного краба.
– Ты забываешь, – сказала Джоанна, поигрывая своими бесчисленными перстнями и кольцами, то снимая, то надевая их на разные пальцы, – что у меня есть разрешение повторно выйти замуж, и я в любой момент могу это сделать, благо претендентов достаточно. А ты все еще жена Оливера, к тому же обесчещенная. Разумеется, кроме обители, у тебя есть и другой выход, если он тебя больше устраивает: остаться здесь и быть подстилкой для моего бывшего управляющего. Но я предупреждаю, что приход может поступить с тобой так, как поступил сегодня с одной из моих подданных в Тайуордрете. Хочешь, чтобы тебя доставили верхом на черном баране к приходской часовне и заставили прилюдно принести покаяние?
Она громко расхохоталась и, повернувшись к монаху, стоявшему за спинкой ее стула, проговорила:
– Что ты на это скажешь, брат Жан? По-моему, неплохая мысль – взгромоздить одну на барана, другого на овцу и пустить их рысцой, а если откажутся – лишить права на земли в Килмерте.
Я знал, чем все это может кончиться. И не ошибся. Роджер схватил монаха и отшвырнул его к стене. Затем он склонился над Джоанной и рывком поднял ее на ноги.
– Вы можете оскорблять меня сколько вашей душе угодно, но леди Карминоу не трогайте! – процедил он сквозь зубы. – В этом доме я хозяин, и я прошу вас покинуть его.