Дом на песке

Троян Александр

– Бабушка, Полина Карповна! Встречай гостей! – громогласно позвал Петр. Дверь открылась, из дома вышла Полина Карповна и со слезами на глазах направилась навстречу гостям.

– Детки мои любимые! Как хорошо, что вы в гости приехали! Радость-то какая! А я как чувствовала, что гостей сегодня ждать. В окно взглянула, смотрю, вы во двор заходите, и Петр меня звать начал. А правнучек-то, мой любимый Сашенька, совсем большой стал! Растет не по дням, а по часам. Ну, заходите в хату. Я блинов напекла, с вареньем и чаем кушать будем.

За столом Полина Карповна рассказала:

– В последнее время у меня часто ночует Гришка, так как у них с женой Ольгой не ладится. Она его пьяного домой не пускает, а ее родители

вообще хотят, чтобы они развелись. Выпивать Гришка стал все чаще и чаще. Вот и приходит ко мне ночевать. Я ему ту часть хаты открываю, где вы раньше жили, он там и отсыпается, – Полина Карповна немного помолчала и обратилась к Петру: Гришка-то мужик хороший, руки золотые. Да и семью жалко, детки-то вон уже какие большие. Он, когда отоспится, у меня извинения просит, а сам в глаза не смотрит, стыдится. По хозяйству мне поможет, дров нарубит, починил забор, да и всякое другое. Как уходит, попрощается и обещает больше не пить. А через неделю-другую опять пьяный приходит. Ты бы, Петя, поговорил с ним, братья все же родные. Может, он мне что не договаривает, стесняется? А там кто его знает, что на душе творится? А может, его полечиться отправить? Не знаю. Одним словом, пропадает человек.

Петр поднялся из-за стола и сказал:

– Спасибо, баба Поля, за то что вы рассказали, за вашу тревогу. Я прямо сейчас пойду к нему, а вы пока тут посекретничайте да с Саньком поиграйте.

Разговор со старшим братом поначалу не складывался. Григорий пытался во всем винить свою жену, что она много слушает своих родителей, вот и нет ладу в жизни. Но Петр сразу при встрече заметил, что за последний год, пока они не виделись, Григорий сильно изменился в худшую сторону. Он уже не выглядел так, как раньше, будучи здоровым и крепким мужиком, который имел золотые руки. Петр вспомнил, как с самого детства Григорий был для него не просто старшим братом, а настоящим примером для подражания. Во всех близлежащих селах боялись его кулаков и уважали за недюжинную силу, но прежде всего за честность и справедливость.

Петр внимательно выслушал брата, немного помолчал и обратился к нему:

– Гриш, ты на меня не обижайся, но, по-моему, виной всех твоих бед является пьянка. Попробуй вообще завязать. Если хочешь, давай в больницу поедем да полечишься?

Григорий тут же вспылил и грубо ответил Петру:

– Ты чего сюда приперся? Алкоголика во мне видишь? Какая больница? Хочешь меня опозорить перед всеми? Я не алкаш. Захочу – и так ни капли в рот не возьму. Может, тебе братским словом поклясться? Меня и так со всех сторон достают и наши, и Ольгины родители: тебе вообще пить нельзя, погубишь себя. Надоело одно и то же слушать каждый день. А может, у меня душа болит? Места себе не находит? Сам в себе разобраться не могу? Не знаю, что со мной происходит.

Петр обнял Григория за плечо и почувствовал, как сильно переживает за свою родную кровь.

– Ты, братуха, успокойся. Наверное, у всех в жизни бывают черные полосы. Но мы должны бороться, преодолевать все трудности ради наших детей и нас самих. Может, тебе помощь какая нужна? Ты говори, не стесняйся. Чем смогу, тем помогу. У меня у самого на сердце боль: не могу смотреть, как мой любимый старший брат страдает.

Григорий поднялся со скамейки и закурил папиросу:

– Эх, Петька, Петька. Ты уже, вижу, совсем взрослым мужиком стал, не по годам. Время-то как летит: оглянуться не успели, а уже и собственные дети подрастают. А помощи мне никакой не надо. Сам выкручусь. Ты знаешь, наверное, что я с шахты ушел. Работаю в котельной. Зарплата, конечно, намного меньше, едва на жизнь хватает, а Ольга постоянно пилит: детей нечем кормить, надевать нечего, и всякое такое. Может, ты, Петр, поговоришь с ней, чтобы она меня не доставала? Уже нервов никаких не хватает, вот и срываюсь.

– А какая у тебя

сейчас зарплата, брат?

– Пятьдесят рублей, – ответил Григорий. – Считай, минимум в три раза меньше, чем на шахте. А она за глотку берет. Что же теперь делать? Другие как-то живут.

Петр достал из внутреннего кармана портмоне, отсчитал пятьдесят рублей и протянул брату.

– На вот, Григорий, возьми. С Ольгой решите, что вам нужно купить. Мало будет, придешь ко мне, я еще дам. Бери-бери, срочно отдать требовать не буду. Потихоньку рассчитаешься. А с женой вы как-нибудь сами разберетесь. Ну что я ей скажу? Это ваша семья. Не дети уже. Хватит, я думаю, ума на то, чтобы жизнь свою наладить. Да, Григорий, об одном тебя от всего сердца прошу: брось пить. А если уж приспичит, так ты ко мне в гости приезжай, мы с тобой сколько хочешь выпьем. Надежда закуску приготовит, поедим хорошо да и спать ляжем.

Григорий крепко обнял младшего брата:

– Спасибо, Петька! За все тебе спасибо! Я счастлив, что у меня такой брат.

Петр увидел, как у Григория на глазах появились слезы, и, едва сдерживая эмоции, прощаясь, сказал брату:

– Гриш, мне идти нужно. У Полины Карповны жена с сыном ждут. А ты своим, как вернутся, привет передавай. Вообще это не дело, что мы почти целый год не виделись. Теперь нужно почаще встречаться: то мы к вам, то вы к нам в гости приезжайте. Ну все, я побежал. До встречи!

Вернувшись в дом Полины Карповны, Петр с радостью рассказал о встрече с братом. Тогда он был уверен, что Григорий изменится, бросит пить и все у него в жизни наладится.

Через несколько дней в гости к Петру и Надежде приехала Ольга с детьми. Ее усталые глаза и измученный вид говорили сами за себя. Она прошла на кухню, села на стул и заплакала. Петр, чувствуя тревогу на сердце, все понял, а Надежда пыталась успокоить страдавшую женщину.

Ольга, вытирая слезы, причитала:

– За что мне такое наказание? Он же мне много раз обещал не пить, а вчера утром на коленях стоял, умолял простить за все. Где-то достал деньги и отдал мне, сказал, чтобы я купила себе и детям что нужно. С отцом моим по хозяйству полдня занимались. А потом я попросила его в магазин сходить. Он как ушел в пять часов и вернулся – почти десять было, пьянющий. В кармане полбуханки хлеба погрызенной и денег нет. Меня пытался ударить. На родителей кидался драться. Хотели участкового вызывать, но, слава Богу, его дружки за ним пришли, и он с ними куда-то смотался. До сих пор не знаю, где он и что с ним. Мне мать с отцом сказали последний раз строго-настрого, чтобы я бросила его или вместе с ним из дома уходила. Что мне делать? Я же люблю его. Зачем он так надо мной и детьми издевается?

Петр приобнял Ольгу за плечо и спросил:

– Скажи, пожалуйста, а сколько он тебе дал денег?

Ольга с удивлением посмотрела на Петра:

– Двадцать пять рублей. А что? Наверное, это ты ему деньги дал? Я почему-то так сразу и подумала.

– Да, деньги ему дал я. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Так, ладно. Ты, Ольга, успокойся. Оставайся с детьми у нас, переночуете. А я поеду искать Григория. У меня к нему очень серьезный разговор назрел, – сурово сказал Петр и пошел собираться.

Провожая мужа, Надежда попросила:

– Петечка, ты поаккуратнее и держи себя в руках.

Петр оделся, поцеловал жену, ответил:

– Не переживай, любимая. Все будет хорошо. Что поделаешь? Это мой старший брат, родная кровь, я просто обязан во всем разобраться.

Добравшись до поселка Низменного, Петр встретил возле магазина троих знакомых подвыпивших мужиков, которые за бутылку дешевого портвейна рассказали, что целый день выпивали с Гришкой, а потом пьяного оттащили к продавщице Вальке, так как домой его все равно бы не пустили. Поблагодарив мужиков, Петр попрощался и отправился по указанному адресу.