Дом неистовых клятв

Вильденштейн Оливия

Я указываю на живот Юстуса, и тот опускает глаза. Он, должно быть, понимает, о чём я спрашиваю, потому что расстёгивает рубашку, чтобы проверить рану, которую он наскоро заткнул чем-то похожим на носовой платок.

«Кто пытался выпустить ему кишки?»

Золотые глаза Лора пристально смотрят на алую ткань, которую Юстус ещё крепче прижимает к ране на животе.

«Данте».

Я не вижу особого смысла рассказывать Лору о том, что он зовёт свой кинжал Убийцей воронов, так как

собираюсь сделать всё, чтобы он не причинил вреда ни одному ворону с его помощью.

«Он на нашей стороне».

Когда призрачный лоб Лора хмурится, я добавляю:

«Я имела в виду Юстуса. Явно не Данте».

«Он, может быть, и на нашей стороне, но он украл тебя у меня, поэтому не жди от меня, что я стану ему доверять или прощу».

«Единственное, чего я от тебя жду — это не убивать…»

Я делаю резкий вдох, когда какой-то змей начинает пробивать себе путь сквозь стаю своих собратьев. Его ярко-розовые чешуйки сразу же становятся центром моего внимания.

Как только Минимус подплывает на расстояние вытянутой руки, он замедляется, а взгляд его глаз, чёрных от века до века, проходится по моему телу, словно он пытается убедиться в том, что я цела. Когда его глаза опускаются на мои ноги, его ноздри раздуваются. Он склоняет свою огромную голову и нюхает мои икры, после чего проводит по ним своим раздвоенным языком, заживляя своей волшебной слюной мои раны.

Я глажу его по макушке и почёсываю кожу вокруг молочно-белого рога. Когда моя кожа затягивается, он поднимает голову и тычется мне в руку своим лошадиным носом.

Тело Юстуса врезается в меня, когда ещё один любопытный зверь подплывет к нам и нюхает его повязку. Когда зверь высовывает язык, лицо Юстуса становится таким же белым, как у той рыбы-альбиноса, которая всё ещё жуёт кончик его хвостика.

Я обхватываю своего деда за талию и сжимаю, а затем опускаю руку и срываю носовой платок. Мышцы его живота напрягаются, и кровь начинает вытекать из раны алыми струями. Гигантский зверь снова высовывает язык, и Юстус так сильно напрягается, что его тело застывает, точно деревяшка, и погружается под воду.

Когда он, наконец, понимает, что змей не собирается откусывать от него кусок, он выдыхает, выпустив изо рта вереницу пузырьков, похожих на звёзды. Мне так странно видеть, что человек, который столько всего знает, столько всего видел и столько всего совершил, не имеет ни малейшего представления о магических свойствах змеиной слюны.

Когда его рана затягивается, он моргает несколько раз и смотрит на зверя, который его лечит, а затем переводит взгляд на меня. Я улыбаюсь. Его же лицо застыло от шока, поэтому он не отвечает на мою улыбку. Как только излечение подходит к концу, змей устремляет взгляд своих чёрных глаз на генерала. Я начинаю смеяться, потому что в отличие от Юстуса я знаю, чего хочет это существо. Я поднимаю руку Юстуса и прижимаю её к крепким чешуйкам на щеке его доктора.

Несмотря на то, что Юстус не убирает свою руку с того места, куда я её положила, его пальцы дрожат,

но затем сдвигаются и начинают ласкать зверя, который теперь вибрирует от удовольствия. Юстус убирает руку из-под моей руки и сдвигает её в сторону длинного рога. Он начинает водить пальцами вокруг рога, его глаза сверкают. Змей замирает, и Юстус резко отдёргивает руку. Зверь и фейри долгое время смотрят друг на друга, а затем змей начинает разворачиваться, извиваясь всем телом в необъятной массе воды.

Рука, которой я всё ещё глажу Минимуса, неожиданно дёргается в сторону. Я решаю, что Лор приревновал к той ласке, в которой я купаю своего зверя, и уже готова пожурить его за это, как вдруг замечаю, куда смотрят его глаза.

«Котёл подери, что это ещё такое?»

ГЛАВА 38

Лоркан становится таким неподвижным, что я почти чувствую очертания его тела… почти чувствую, как его большой палец скользит по переплетённым кругам.

Мои глаза впиваются в возбужденные глаза Лора золотого цвета.

«Это знак кровной связи».

Я жду, когда на его лице отразится понимание и разгладится его, но лоб Лора всё ещё напоминает гористую местность.

«Кровной связи?» — визжит он, и моя голова поднимается над бурлящей поверхностью Марелюса. «И я, чёрт возьми, не визжу».

Я улыбаюсь.

«Ради святой Морриган, что такое кровная связь?»

«Ты, действительно, не знаешь?»

«Как часто я задаю вопросы, на которые знаю ответы, Behach Ean?»

Я даже не могу обвинить его в раздражительности. По правде говоря, я испытываю сильное облегчение, которое согревает те части меня, которые замёрзли с тех пор, как Данте увёл меня под землю.

«Я так боялась, что это был ещё один секрет, который ты хранил от меня».

Я провожу рукой по волосам, чтобы убрать их с глаз, а затем протираю глаза костяшками пальцев, чтобы избавиться от воды на ресницах. И всё это зря — так как секунду спустя очередная волна ударяет мне в лицо.

«Это шаббианский ритуал. Возможно, мой отец слышал о нём».

«Нет ничего такого, что знает твой отец, и чего не знаю я».

Неужели моя мать о нём не знала?

Намереваясь спросить об этом Юстуса, я поворачиваюсь к нему, но меня накрывает ещё одна волна. Я пытаюсь понять, где мы находимся, но дым Лора превращается в полупрозрачное лицо, и я забываю о том, что надо смотреть куда-то ещё кроме него. Я поднимаю руку, чтобы коснуться своей пары, но боюсь, что мои пальцы пройдут сквозь его эфемерную форму, однако этого не происходит. Он кажется таким же мягким, как и его перья, но при этом выглядит твёрдым.