Дом ночи и цепей
Шрифт:
Земля, на которой стоял Мальвейль, не содержала в себе ничего ценного. И вдруг стала невероятно богата полезными ископаемыми. Я вновь посмотрел на лицензию, изучая список найденных там ресурсов. Золото, серебро, железо, медь. И все в одном месте. Какое удачное совпадение. Невероятное, неправдоподобное. И никто не обратил на это внимания, кроме одного человека, отправившего тот запрос. И все равно это ни к чему не привело. Все замечания о невероятности внезапного обогащения Штроков игнорировались столь же старательно, как забывалось имя каждого губернатора.
Это не было
На документ, который я держал, откуда-то упала капля воды, и потекла по пергаменту, словно слеза.
– Пакт, - прошептал я, вспомнив слово, которое упоминала Элиана.
Всхлип отчаяния ответил мне. Я вскочил со стула и отшатнулся от стола. Там, где сидел я, теперь оказалась Элиана, ее взгляд был прикован к документам, рот приоткрыт. Она пыталась что-то сказать, ее руки были подняты, пальцы сжаты. По лицу ее текли слезы, и вдруг она закричала, ее вопль был преисполнен ужаса и горя.
«Потянись ко мне! Утешь меня!»
Я не мог. Ее вопль был слишком страшным, слишком ошеломляющим. Здесь не могло быть утешения. Здесь был только ужас. Он наполнял келью. Наполнял мою душу.
Задыхаясь от ужаса и стыда, я повернулся и бросился бежать.
Позади меня призрак моей жены вопил, и вопил, и вопил…
Было уже поздно, когда я вернулся в Мальвейль. Я заперся в своей башне и сел на кровати, ожидая, что случится что-то – что угодно. Я шептал имя Элианы снова и снова, звал ее, умолял простить меня за то, что покинул ее снова. Я клялся, что на этот раз помогу ей.
Как я мог искупить свою вину? Как мог утешить душу умершей? Что я знал об упокоении? Большую часть своей взрослой жизни я не знал ничего кроме войны. А теперь, покинув поле боя, я чувствовал, что мира в моей жизни стало еще меньше, чем до того. Но я должен был ей помочь. Если бы я только знал, что заставило ее кричать. То, что я прочитал в архивах, беспокоило меня, вызывало тревогу. Я еще не все понимал. Возможно, это было и к лучшему, но я не мог это принять. Если я намеревался помочь Элиане, то должен был знать причину ее ужаса.
Медленно тянулись ночные часы. Она не приходила. Ничего не происходило. Я оставался наедине со своими мыслями и своими неудачами. Сжимая голову, я хотел вырвать чувство вины из своего разума. Но все мои мысли были преисполнены этим чувством. Я был виноват перед своими солдатами и Империумом на Клоструме. Я был виноват перед Адрианной Вейсс. Виноват перед Элианой. Виноват перед своими детьми. Как я мог это остановить? Как мог защитить своих детей? Как мог защитить тех, кто не может защитить себя?
«Что ты имеешь в виду? Они взрослые. Они там, внизу, спят».
«Да? Это они? И они правда…?»
«Правда что?»
«Правда они мои
«Они выглядят как твои дети».
«Это лишь подобие. Возможно, я вижу его потому, что ожидаю его видеть».
«Если они не твои дети, то кто они? Самозванцы?»
«Что, а не кто. Вот правильный вопрос. Что они есть? Разве не странно, что они не реагируют на необычные проявления в доме?»
«Их не видит никто, кроме тебя».
«Может быть, но дело не только в этом. Когда я стучу в их двери, они меня не слышат. Когда я кричу, они не приходят. Как будто их вообще здесь нет. Как будто они существуют только тогда, когда спят в своих постелях, чтобы я их видел. Маленькие дети, маленькие Катрин и Зандер, они реагируют. Они понимают опасность. Они обращаются ко мне за помощью. Они любят меня. Я пытаюсь спасти их, и все время терплю неудачу, но каким-то образом они еще живы».
«Они сгорели в огне».
«Нет, огня не было. Я прогнал поджигателя. Трупов не было. Я найду их снова. Я спасу их. Я клянусь тебе, Элиана».
«Пожалуйста, вернись ко мне. Пожалуйста, дай мне еще один шанс».
«Где дети? Они в порядке?»
Потом я вспомнил, какой сейчас год, и насколько я уже стар, и оборвал себя:
«Это безумие. Прекрати предаваться таким мыслям. Помни, к чему они могут привести».
Все, что бы я ни делал, оканчивалось провалом. Я снова погрузился в пучину самообвинения. Остаток ночи я пытался не думать о том, были ли Катрин и Зандер действительно моими детьми, но плевелы подозрения так просто было не выкорчевать.
– Ты выглядишь усталым, - сказал мне Зандер в обеденном зале на следующее утро. На этот раз за столом были мы все трое.
– Я устал, - согласился я. Это было лишь наполовину ложью. Мои руки и голова были такими тяжелыми от усталости, что я едва мог поднять их.
– Не позволяй слухам лишить тебя сна, - сказала Катрин. – Они того не стоят.
– Каким слухам? – спросил я.
– В городе ходят слухи, что это ты стоишь за убийством советника Вейсс.
– Монфор, - прошептал я. – Это она. Она угрожала так и поступить.
Честно говоря, это было не вполне так. Монфор не просто угрожала, она прямо обвинила меня в убийстве. Но она не могла всерьез считать, что это действительно сделал я. Особенно потому, что было очевидно, что убийство подстроила она.