Дом огней
Шрифт:
Ряд самых обыкновенных событий, которые превращаются в темные факты полицейской хроники. Такие дела десятилетиями остаются нераскрытыми. Хотя истина зачастую гораздо банальнее, чем можно вообразить.
Мужчина с волдырями от комариных укусов. Женщина с татуировками.
Синьор Б. всегда говорил, что следует больше бояться дураков, чем монстров, ибо дураки сами не знают, насколько они опасны.
Музыка смолкла, и Эва распахнула глаза.
– Я вернулась, – провозгласила
Джербер положил ей руку на плечо, поскольку девочка сразу хотела встать.
– Погоди, не сейчас, – остановил он ее. – Помнишь, где ты была?
Девочка на минуту задумалась.
– В кемпинге, – ответила она и умолкла.
– Хорошо; ты молодчина, – похвалил доктор и налил воды из кувшина, стоявшего на тумбочке. Помог ей сесть и протянул стакан.
– Спасибо, мне было очень жарко и страшно хотелось пить, – заявила девочка, осушив стакан.
– Я вернусь завтра, и мы еще раз сыграем в эту игру, согласна?
Задавая вопрос, Джербер надеялся, что Эва не заметит, насколько он взволнован. В действительности ему меньше всего хотелось возвращаться.
Эва хотела было ответить, но вдруг уставилась на что-то за спиной доктора, и он это заметил. Снова смотрит на кресло с подлокотниками рядом с белым шкафом, подумал он.
– Он говорит, было здорово поболтать с тобой, доктор Джербер. И если хочешь, завтра мы продолжим.
– Конечно, – заверил психолог, заодно забирая плащ и засовывая в карман черный блокнот и авторучку.
– Ты нашел свою красивую ручку, – удивилась девочка.
Джербер обернулся. Эва не сводила с него своих неподвижных глаз.
– Откуда ты знаешь, что я ее потерял?
Девочка не ответила.
11
– Доктор Джербер.
Он почти дошел до «дефендера», когда услышал, как его окликает Майя Сало. Она шла ему навстречу, в спешке натягивая кардиган: беспокоилась, что доктор уедет прежде, чем им удастся поговорить.
Солнце почти зашло, волосы девушки, казалось, притягивали последние оранжевые лучи.
– Если у вас нет других дел и есть желание, можете остаться на ужин, – сказала она.
Психолог не ожидал приглашения.
Майя заметила его удивление и, возможно, боясь, что зашла слишком далеко, прибавила:
– Синьора Ваннини приготовила очень вкусный зубчатый пирог, нам с Эвой вдвоем никак не справиться.
– Не прощу себе, если вкусный зубчатый пирог не будет съеден до последней крошки, – видя, что девушка стесняется, торжественно провозгласил Джербер.
Майя явно обрадовалась.
– Тогда решено, – заключила она, запахнула кардиган и направилась к темному дому. На мгновение Джербер даже вроде бы уловил на ее губах тень улыбки.
Вначале девушка занялась Эвой – отнесла ей ужин в комнату и сидела рядом, пока та
Джербер ждал, сидя за дубовым столом перед огромным камином. Как всегда, домоправительница вернулась к своей семье перед заходом солнца, и ему даже не с кем было поболтать. Зубчатый пирог, прикрытый холстиной, источал многообещающий аромат. Психолог понял, что, если не считать спален Майи и девочки, кухня была единственным обжитым помещением во всем огромном доме.
Прочие залы покрыты пылью. И погружены в тишину.
Мало того что Эва была удалена от всего и от всех, – она жила практически в стенах своей комнаты, словно в заточении. Разве что вместо решеток – немыслимые обои с маргаритками.
Ты нашел свою красивую ручку.
Откуда она могла знать, что авторучка пропала? Сказала наугад? Психолог вспомнил свист, который услышал у себя в кабинете. Нет, это невозможно, сказал он себе.
Прошел почти час, и он услышал знакомые шаги на лестнице. И вот финская девушка возникла на пороге.
– Простите, что заставила вас так долго ждать, – извинилась Майя. – Сегодня Эва никак не могла уснуть.
– Ничего страшного. – Джербер хотел было объяснить, что бессонница – побочный эффект гипноза. Но потом одумался: это значит, что терапия сработала, а он не в силах разгадать смысл истории, которую девочка рассказала, будучи в трансе.
Майя не заметила запинки. Чуть ли не летая по кухне, вынула бокалы из буфета, извлекла бутылку красного вина, уже откупоренную и самым нелепым образом поставленную в холодильник. Джербер не возмутился при виде такого святотатства, поскольку глаза Майи блестели, когда она, прихватив все это, остановилась перед ним.
– Идемте со мной, – пригласила она; вручила ему вино и бокалы, а сама прихватила пирог.
Они уселись на каменных ступеньках, ведущих к дому, не замечая холода, под огромной белой луной, делающей излишним всякое другое освещение. Между ними – остатки ужина, который они ели просто так, без приборов, беря пирог с противня прямо руками.
– Синьора Ваннини рвется передать мне какие-то из своих рецептов, но это бесполезно: у меня ни за что не получится такая вкуснятина, – проговорила девушка с набитым ртом.
Джербер вспомнил зубчатый пирог Аделе, домоправительницы в Порто-Эрколе.
– Мука, сахар, яичные желтки и растопленное сливочное масло. Для начинки: свекольная ботва, кедровые орешки, изюм без косточек, черствый хлеб, щепотка корицы и, только никому об этом не говори, немного рома. – Невероятно: он до сих пор помнил рецепт. – А «зубчатый» он потому, что у него такие же края. – Джербер поднял руку и указал на тянувшийся вокруг всего дома карниз, чтобы Майя уловила сходство.
Это по-настоящему ее восхитило.