Дом Окон
Шрифт:
– Ещё Барг его звали, «Белый медведь». Жил на западном материке. Он человеком был. В зверином обличие никогда не ходил. Только вот на краю гибели в шкуру медведя облачился. Строитель, мудрец и многоженец, расплодившийся до безобразия. Каждые сто лет у него новая супруга – он их множество пережил, потому что, понимаете, духи же вечные, – Тулу с усмешкой оценил озадаченный вид Нифель, не понимавшей ничего. – Какой-то горадийский врун пустил байку, будто временами статуя шевелится. И все поверили! Людям только дай повод для фантазии – не остановишь. Народ поутру просыпается, выглядывает из окон, и вдруг кто-то
– А я сразу заметила, что это необычная статуя: на ней совсем нет следов посиделок голубей! – улыбнулась Нифель.
– Да вы детектив! – оценил Тулу. – Барга тут уважают. Он сделал много хорошего. И в Горадике, и у себя на материке – везде.
Аким судорожно вздохнул, отнял руки от лица.
– Я подумал, вон какие странные дела творятся! А вдруг, если на границу стали снова принимать простых людей с Земли, вдруг дух добра наконец-то проснулся? Было ощущение, что он пошевелился! Я сам почувствовал, честное слово!
– Чуть что случится в мире – и все блаженные идут сюда проверять, не ожил ли, – скучающе зевнул Тулу. – Но Барг не оживает.
Они помолчали, собирая волю в кулак, соглашаясь с несовершенством, искривлённостью мира, в котором жили и работали. Надо было ехать. Аким ожидал, что увидит чудо, но чуда не произошло. Так бывает, если выпьешь немного лишнего.
Когда пограничники вернулись в ангар, Минов, с рыжим котом под боком, спал мёртвым сном головой на стопке бумаг.
– Галапаг, родной, к Цзы поедем, понял? – шёпотом попросил Аким у ворона. – Я не сяду в седло, я устал! Едем к Цзы! Понял? Восьмой квадрат, к Цзы.
– Цирк! – кивнул Галапаг, весело захлопав крыльями. – Цирк-цирик!
– Ну и плевать, – бормотал Аким, устраиваясь в кабине. – В цирк так в цирк! Светает! Сколько я уже не спал! А нам бы сегодня представить матроса дому! Проверь, как там, дверь закрыта? Я не встану уже, ни за что не встану!
И мгновенно уснул, не успев даже уложить себе в кресло пару пуховых подушек.
Нифель проверила рычаг, закрывающий дверь, и стала доставать из-под сидения одеяло. Галапаг неторопливо вышел из ангара и зашагал к обрыву: видно, у старичка-ворона не хватало сил, чтобы подняться в воздух сразу с земли.
«Что значит „представить дому“? „Здравствуй, дом!..“» – вообразила встречу Нифель. Она искренне надеялась, что ей не придётся жить где-нибудь в огромной рыбе или на поросшем лесом горбе каменного тролля. Но вскоре землянке вспомнился Цзы. Вряд ли он живёт там, где нет холодильника и дивана. Девушка успокоилась и мгновенно уснула.
4. Облако
Страшный тёмный сон про брата полностью развеялся от света яркого полуденного солнца. Луч пробрался сквозь щель в плотной занавеске и ослепил её. В кабине было душно. Снаружи мерно стрекотали сверчки, и сквозь это стрекотание слышались голоса капитанов:
– Бардак, – констатировал Минов. Он считал судно в квадрате № 8 одним из лучших, и то, как с собственностью Границы обращался Цзы, крайне его раздражало.
–
– Знатная птица, – согласился Минов. Подумав про себя: «Судно скоростное, валкое, ходкое – и досталось тупому, ленивому…» Аким отбросил букет и встал, видя, что коллега закипает. Промедление могло стоить Цзы здоровья.
– Пойдём? – предложил Аким, стряхивая с мундира травинки и поправляя форму.
– Да, сейчас. Так. Давай повторим ещё раз.
Как профессор, строго спрашивал Минов, мерно вышагивая по полю:
– Почему мы передаём её Цзы?
– Я подумал, что тебе будет приятно проучить гада! – хохотнул Аким.
– Неправильно, – отрезал Минов. – Есть протокол: мы селим её в восьмой квадрат потому, что это её область по месту жительства. Она сможет продолжить двойную жизнь – на Земле и в Илии. А ещё здесь есть инструктор из её времени и выше званием.
– Верно! Всё сошлось! – воскликнул Аким. – Взаимопонимание и выручка!
А про себя подумал: «Какая разница, куда её селить? Как ни спрячем – всё равно Фьёр заберёт! И сегодня же ночью!»
– Эти обстоятельства нигде не обозначены, мы их не учитываем, – отрезал Минов, сбивая щелчком с рукава назойливую стрекозу. – Инструкций по этому поводу не поступало.
– Так я и не спорю! Ближайшее же место! И нам недалеко ехать было, и ей хорошо, и Цыпочка заслужил! Получат своё все!
– Доброе утро! – поздоровалась Нифель, вылезая из кабины. Она не умела читать мысли и пока не знала, что её селят сюда временно – буквально до появления Фьёра.
Ворон снова дремал, и ей удалось легко соскользнуть без трапа – по гладкому крылу на траву.
– Доброе! – приветственно улыбнулся Аким.
– Судно квадрата восемь, – сообщил Минов, не намереваясь пробыть у Цзы и лишнюю минуту.
Нифель огляделась. Это место очень напоминало ей дворец Иоса: тоже находилось на немыслимой высоте. Всё вокруг застилали кучевые облака. Временами между ними виднелись земля, леса, поля. Вдалеке поблескивало море. Свежо, светло, приветливо качаются полевые травы и цветы, дрожат на ветру пышные кроны деревьев неясной породы. На башенке неспешно прокручивается флюгер с петушком, вокруг него плавно вращают лопастями, тихо потрескивают анемометры. Вроде бы скала, в которую вписался дом с черепичной крышей, – не рыба и не тролль, для жизни выглядит вполне пригодно!
Они прошли вниз от взлётной палубы к садику, состоящему из нескольких неухоженных, совершенно заросших клумб, среди которых вилась к зелёной двери мощёная булыжником тропка. Дверь выделялась своей новизной. Причиной тому было недавнее появление налётчика на коне – оно привело к вынужденной замене части дорожки, двери и прихожей.
– Вам надо поставить подписи на документах с обеих сторон. Отложите в сторону лист с «вещевым имуществом» и желтую папку с инструкциями. Остальное Аким отвезёт в архив, – объявил Минов, завязывая тесёмочки. Он самолично, по праву капитана илийской границы, вписал в договор Нифель место её работы.
Конец ознакомительного фрагмента.