Дом: основной инстинкт?

Эпплярд Диана

Как бы мне хотелось, чтобы я могла поговорить с ней о том, что происходит между мной и Майком. Но это может настолько ее ужаснуть, что дело кончится сердечным приступом. Брак — это святое. А если возникают какие-то сомнения… Маминым кредо в ее отношениях с папой всегда было: «Уступи!» Но в наших отношениях с Майком речь идет не об уступках. Как я могу уступить мужчине, которого совершенно не интересует то, что я могу ему дать? Но я не могу позволить, чтобы наш брак так просто разрушился. Джилл? Я всегда могу ей пожаловаться. Но она обязательно посоветует мне бросить Майка. И скажет, что нет ничего хорошего в том, чтобы делать себя несчастной, и что я достойна гораздо большего. Но я люблю его. Я пыталась быть безразличной, но это не помогло. Он

отец Ребекки и Тома. Я не могу разлучить детей с отцом только потому, что мы с ним не можем поладить. Это не их вина. И потом (страшно даже подумать), он может захотеть забрать детей себе. Это ужасно! Гарриет? Гарриет лишь рассмеется и скажет, что все мужики — сволочи, дорогая моя, и что нужно просто играть свою роль и получать от них по максимуму, и что я должна держать выше нос и просто жить, как она с Мартином. Кейт? Да, Кейт. Кейт независимая, свободомыслящая женщина, которая делает карьеру и имеет свое представление о жизни. Конечно, она не понимает всех подводных течений брака, но зато хорошо знает и Майка, и меня. После выходных, проведенных в оздоровительном центре, мы почти не виделись, а с тех пор как меня повысили, мы вообще работаем в разных офисах. Но, с облегчением подумалось мне, я ей позвоню. Мне нужно поговорить с кем-то незаинтересованным.

Она долго не брала трубку, и я уже подумала, что ее нет дома. Когда она ответила, ее голос звучал так, будто она только что бежала.

— С тобой все в порядке? Я не вовремя?

— Кэрри! Нет, все в порядке, — она уже успела отдышаться и говорила ровным голосом. — Я была в ванной.

— Господи! Я мечтаю о ванной с прошлой субботы. Как дела? Мы уже несколько недель не виделись, даже на работе.

Кейт помолчала, прежде чем ответить:

— Я ухожу.

— Что?! Почему ты мне не сказала?

— В «Мидлэндс», мне предложили место диктора.

Но почему Майк мне не сказал, что ей предложили новую работу?

— А с Майком ты виделась? — спросила я.

— Да, правда давно.

— И что думает Оливер?

— Оливера здесь нет. Он ушел. Мы расстались две недели назад.

— Боже, Кейт, мне так жаль. Почему ты мне не сказала? — мне стало не по себе.

— Ну, ты была так занята: дом, Америка, и все остальное. Тебя было невозможно поймать.

М-да… Вот такой из меня друг! Настолько углубилась в собственные проблемы, что не заметила, как у Кейт все пошло кувырком. И правда, когда бы я ни видела ее в офисе, она всегда очень бледная. А если я ищу ее, чтобы выпить вместе кофе, она обязательно куда-нибудь исчезает.

— Но ведь это великолепная новость, правда?! Я про работу. Ты же всегда именно этого и хотела.

— Да. Слушай, Кэрри, мне нужно идти. Я договорилась пообедать с одним другом. Позвони мне на следующей неделе, и мы поболтаем. У тебя все в порядке? — рассеяно спросила она.

Не могла же я вывалить на нее все свои проблемы:

— Все нормально… Давай пообедаем на следующей неделе…

Но она уже повесила трубку.

Воскресенье, 11 октября

«Вы с папой разведетесь?» Я везла Ребекку в бассейн, и мы, как обычно, опаздывали. С самого утра она была удивительно тихой и задумчивой. Услышав вопрос, я с трудом удержала руль. Выровняв машину, я оглянулась на Ребекку. «Вы не разговариваете друг с другом, и я слышала, как ты плакала вчера вечером. Ты думала, что я сплю, но я не спала. Я тебя слышала».

— Конечно же, нет, — я вела машину, стараясь не выехать на тротуар. — Все в порядке, не будь глупышкой. Мы просто устали от переезда и всего остального. У нас обоих очень много работы.

Ребекка помолчала. Когда она опять заговорила, я поняла, что она уже давно обдумывает этот вопрос: «В школе я говорила с Кейти. Я рассказала ей, что ты все время грустная. А она сказала, что ее мама очень много плакала, а потом ее папа и мама развелись. Теперь у нее

есть целых две кровати и четыре кошки, но ей совершенно не нравится новая подружка папы. От нее сильно пахнет духами, и она любит целоваться. А мама Кейти все время плачет. Как ты». Ребекка поправила своего плюшевого кота, который почти съехал с ее коленей, а затем пристально на меня взглянула: «Ты уверена, что не собираешься разводиться с папой?»

Я повернулась к ней и увидела, что она плачет. «Конечно же, нет». Я остановила машину и выключила мотор. Потом обняла Ребекку: «Мы вас так любим». Но тут я обнаружила, что и сама плачу. Бред. Даже Ребекка видит, что что-то происходит. Так жить невозможно.

Вторник, 13 октября

Единственным, что развеселило меня на этой неделе, был сегодняшний визит к гинекологу. Ник сказал, что утром я могу быть свободна. Естественно, я его предупредила только о том, что иду к врачу. Если бы я сказала «гинеколог», он бы позеленел и упал в обморок.

Терпеть не могу ходить на обследования. Джилл посоветовала мне пойти к местному врачу, который недавно открыл практику в местной клинике. По ее словам, у него сексуальные глаза и теплые руки. Подозреваю, что к нему ходят все женщины нашей округи. Я надеялась, что смогу отвезти Ребекку в школу, но врач назначил прием на девять утра. Я вбежала в клинику и была немедленно остановлена регистратором — невозмутимой старой девой: «Вам необходимо заполнить карточку нового пациента». — «Я не одна, у меня большая семья». Она чуть приподняла брови: «Ну, тогда необходимо заполнить одну карточку на всех, но ваш муж должен ее подписать. Обычно мы просим всех новых пациентов пройти медицинский осмотр. Попросите, пожалуйста, вашего мужа записаться на прием». «Конечно», — ответила я, зная, что убедить Майка пойти к врачу так же просто, как достать луну с неба. А если он и пойдет, то будет отчаянно врать, когда его спросят о количестве выпиваемого спиртного.

Я стала заполнять карточку. Когда я дошла до вопроса: «Сколько стаканов алкоголя вы выпиваете каждый день?» — я скрестила пальцы за спиной и написала — 2. Хотя на самом деле нужно было написать 12.

К сожалению, гинекологический осмотр здесь делает не врач, а медсестра. Черт! Хотя, может, действительно, не самый лучший способ — познакомиться с врачом, сидя в этом ужасном кресле. Мне все-таки хотелось бы предстать перед ним с моей лучшей стороны.

Медсестра пролистала мою карточку и спросила, принимаю ли я противозачаточные таблетки. Я сказала, что принимаю (интересно только зачем). «Если вы решите больше не заводить детей, ваш муж согласится на операцию?» Я представила себе лицо Майка, если заговорить с ним о стерилизации. «Не думаю, что нас устроит такой вариант. В данный момент». — «Что ж, — сказала она. — Зайдите за ширму и разденьтесь ниже пояса». Я аккуратно сложила вещи на полу, залезла на кресло и торопливо прикрылась полотенцем. Медсестра подошла, держа в руках эту отвратительную металлическую штуку, которая выглядит, как щипцы для завивки. «Просто раздвиньте колени пошире… вот так… и расслабьтесь…» Будто это так легко — расслабиться, когда кто-то, совершенно незнакомый, ковыряется в тебе щипцами для завивки! «Сейчас может возникнуть неприятное ощущение», — сказала она. Чертовски верно! Мне показалось, что меня сейчас проткнут насквозь. Я попыталась подумать о чем-нибудь приятном, что не включало бы в себя гинекологическое кресло и необходимость раздвигать ноги.

— Вы ведь недавно переехали в «Лужки»? — спросила она, когда брала мазок.

— Да, — пропищала я.

— Очень хороший дом. И у вас много земли. Пони заводить собираетесь?

— Надеюсь.

— У нас тоже есть земля. Мы живем в усадьбе «Башня Астон», дальше по дороге.

— О, чудесно, — пробормотала я.

— Мы выращиваем овец породы альпака.

Что?

Она продолжила: «Конечно, я занимаюсь ими в свободное время — здесь я работаю полдня. Но альпаки — моя страсть!»