Дом отважных трусишек
Шрифт:
— «Птичья палата» всегда всех об обходе предупреждает, — сказала Наде Джаннат Шамхалова.
Почти тут же к ним вошли та самая женщина-врач, которая осматривала Надю вчера, молодой врач-практикант и дежурная сестра.
Вероника Ивановна была заведующей детским отделением.
— Доброе утро, девочки, — сказала она всем и стала смотреть температурные листы, привешенные к кроватям.
— Доброе утро, — нестройно ответили девочки, следя за врачом.
Вероника Ивановна осталась довольна всеми. Даже чуть-чуть повышенная температура у Вари из Братска её
— Почему не подняли вчера кровать? — спросила она сестру, перейдя к Гале Скульской. — Из-за вашей небрежности у девочки небольшой отёк пальцев ноги. Сейчас же установите кровать как нужно и сделайте массаж.
Сестра записала в блокнот распоряжение Вероники Ивановны и стала нервно покусывать кончик шариковой ручки. Конечно, ей было неприятно получать замечание при всех. Но ведь она сама виновата. Не подняла с одной стороны ножки кровати, вот у Гали и получился отёк.
Вероника Ивановна внимательно осмотрела у Олечки руку в аппарате и сообщила, что у неё хорошие снимки. Кость срастается правильно, и мозоль уже крепкая.
Олечка была в восторге. Она захлопала здоровой ладошкой по коленке и показала Веронике Ивановне расшитое полотенце, которое оставила ей сестра-хозяйка.
— Смотри не корми его киселём, — пошутила Вероника Ивановна и, осмотрев Джаннат Шамхалову, строго предупредила: — Надо больше ногу разрабатывать, а то коленка не будет разгибаться.
— Надо, — покорно согласилась Джаннат. — У нас в Баку даже здоровым говорят: «Будешь двигаться — через хребет перевалишь, засидишься — в яму свалишься».
— Вот видишь, — улыбнулась Вероника Ивановна и пошла к дверям.
Надю Вероника Ивановна не осматривала. Ей пока ничего не сделали.
— Кто на что жалуется? — спросила она перед уходом.
Девочки молчали. И вдруг раздалось всхлипывание.
— Ты что, Скульская? — обернулась к ней Вероника Ивановна.
— Мне ногу больно, которая отекла, — выдавила из себя Галя.
— Это неправда, — возразила Вероника Ивановна, — нога у тебя немножко отекла, но болеть она не может.
— А у меня болит, — уже совсем неуверенно пробурчала Галя.
— Любишь ты, Скульская, фантазировать, — укорила её Вероника Ивановна и обратилась уже к Наде: — Тебе у нас нравится?
— Да, — кивнула Надя головой и решилась спросить то, что её мучило уже второй день: — А когда мне сделают операцию?
— Будем тебя готовить, — ответила Вероника Ивановна и сказала сестре: Сегодня же начните делать анализы.
Сестра снова записала распоряжение Вероники Ивановны в свой блокнот. А Вероника Ивановна перед уходом ещё раз погладила Олечку по её кудрявой головке.
Олечка была всеобщей любимицей. Одна Галя Скульская относилась к ней безразлично. По возрасту Олечке полагалось лежать в палате первоклассников, но там нет мест, вот её и положили к старшим. Надя как увидела Олечку, сразу назвала её про себя «Куколкой». Но дня через два, когда Олечка надела свой зелёный халатик, а на волосы повязала красную косыночку, Надя переименовала её в «Земляничку».
Зато
Вообще Галя держалась в палате, как самая тяжёлая больная, часто охала, жаловалась на боль, а во время обхода врачей всегда старалась, чтобы они уделяли ей внимания больше, чем другим. А ведь у неё всего лишь была искривлена одна нога, и то не сильно. Надя ещё прошлым летом, в санатории, заметила, что Цибуля любит вредничать. Вот и три дня назад позвала Надя всех девочек на пир, который устроила так неожиданно. Все обрадовались, быстро сели за стол, а Цибуля подошла к столу с таким видом, будто делает Наде громадное одолжение. И под конец пира, когда на тарелках почти ничего не осталось, Галя спросила Надю:
— Небось не всё на стол выложила, припрятала что-нибудь сладенькое?
От такого вопроса Надя даже растерялась.
— Ничего не осталось, можешь проверить, — сказала она и покраснела, точно в самом деле что-нибудь припрятала.
«Какая же эта Скульская бессовестная! И сама неприятная: глаза — щёлки, нос толстый и уши оттопыренные. Даже волосы их не скрывают. Одним своим кислым взглядом на кого хочешь тоску нагонит».
Вот Джаннат Шамхалова совсем другая — весёлая, простая. И смуглое личико у неё очень симпатичное. Особенно когда Джаннат поёт. Голос у неё звонкий-звонкий. Могла бы со временем певицей стать или музыкальным клоуном. Женщины тоже такими клоунами бывают. Даже интересно: снимет клоун после выступления парик с носом, а под ним женское лицо. Но Джаннат хочет быть учительницей. Только бы ноги вылечить!
Впрочем, больше всех Наде понравилась самая высокая девочка в их палате — Варя из Братска. Конечно, не потому, что она уже хорошо выросла и могла не опасаться, что останется маленькой на всю жизнь. Варя понравилась ей своим спокойным, справедливым характером и ещё умением постоять за себя и подруг. Как раз этого-то не хватало самой Наде.
Варя была некрасивая, всегда ходила в очках, но две толстые косы, которые она укладывала венцом вокруг головы, шли к ней. И имя Варе очень подходило. В нём тоже слышалось что-то мягкое и приветливое.
Наде захотелось подружиться с Варей, и после обхода врачей она ей сказала:
— Давай помогу убраться в тумбочке. Ведь тебе трудно наклоняться. — И, не дожидаясь ответа, Надя раскрыла дверцу Вариной тумбочки. — Ой, как тут чисто! — вырвалось у нее. — Выходит, мне не у тебя, а у себя убираться надо.
Девочки рассмеялись и стали вместе выбрасывать из Надиной тумбочки всё лишнее.
— Какие в нашем коридоре красивые вазочки висят, — сказала Надя, расставляя у себя в ящике стеклянные банки с компотом (вчера их принесла мама). — Прямо настоящие стволы берёзок! И на каждой божья коровка ползёт.