Дом пепла

-Мэй-

– Как он выглядел в тот момент?

– Мертвым!

– А еще?

– Ну, в крови. Испуганным. Как будто не понимал, что мертв.

– А еще?

Мэтт хотел рявкнуть, что на этом всё. Он не собирался вспоминать, особенно сейчас. С чего Айвори начал расспрашивать? Только Мэтт подумал, что неплохо воспринял вчерашний вечер и вообще молодец, как Айвори с чего-то решил разбередить старые раны, которые только-только покрылись корочкой.

– А еще, Мэтт?

– Он... он как будто улыбнулся.

–

Почему?

– Он прощался.

В груди Мэтта что-то застряло. Он ощущал себя маленьким и напуганным. Обхватил себя руками и уставился на доски пола. Истертые и знакомые доски.

– Всё в порядке, Мэтт, - по-прежнему мягко сказал Айвори. Легкий хрип в его голосе даже как будто успокаивал.
– Если бы Даниэль умер в тот день, разве ты не хотел бы увидеть его в последний раз? И помнить момент, когда он попрощался.

Медленно Мэтт кивнул. Он каждый раз сосредотачивался только на ужасе. Слишком неожиданной оказалась эта смерть, а призрак таким внезапным, что даже со временем Мэтт первым делом вспоминал именно это.

– Тебе повезло, Мэтт. У тебя сильный дар, который наверняка принес тебе много неприятностей. Но ты никогда не был с ним один.

Мэтт понимал, что он прав, но к нему вернулись дыхание и уверенность. Он смог поднять голову и посмотреть на спокойного Айвори, возражая только из чувства противоречия:

– Дан призраков никогда не видел.

– А ты показывал?

– Я не медиум.

– Но и Дан не обычный человек.

Мэтт совершенно растерялся. Он прекрасно знал, что медиумы умеют проявлять призраков для других, а вот подобных ему называли скорее некромантами. Те, кто говорят с мертвыми. Даже если эти призраки ужасно болтливы и всё не по делу.

Но слова Айвори звучали так просто и логично, что Мэтт не мог понять, что в них не так, и как это объяснить. Есть определенные правила, которые работают... он видит призраков, Даниэль общается с лоа.

– Кстати, в этот раз твой дар помог, - перевел тему Айвори.
– Хотя для лоа такое поведение непривычно. Они, конечно, радуются жертвенной кормежке Даниэля, но им не было смысла его спасать. Просто нашли бы другого человека. Видимо, решили, оно стоит того. Но если бы ты не говорил с призраками, то ничего не узнал. А Дан умирать точно не хотел.

– Иногда мне так не кажется.

Мэтт проворчал это вполголоса, больше злясь на брата, что тот с проклятием полез в какой-то ритуал. Но произнеся вслух, подумал, что и правда боится. После того как Даниэль умер, он действительно стал отстраненным, близким к той стороне... вдруг он хотел вернуться туда?

– Нет!
– сказал Айвори так резко, что Мэтт даже вздрогнул.
– Поверь, я знаю, что такое хотеть смерти. Дану это точно не близко. Просто смерть отметила его. Поцеловала. И тогда умерла Анаис.

– Сложно прожить эту боль.

– С Анаис проблема

не в том, что она умерла, а как это произошло. Представь... представь, что Даниэль в момент смерти не пришел к тебе. А ты видел, как его сущность раздирают на части, как погибает не только тело, но и душа. Никаких призраков или возрождений. Пустота.

Мэтт вздрогнул. Он никогда не задумывался, но это и правда даже звучало жутковато. Даниэль любил Анаис и видел эту смерть... неудивительно, что после этого он не очень хорошо себя чувствует.

– Но вспомни, Мэтт, Дан когда-нибудь указывал тебе, что делать?

Мэтт нахмурился, не понимая, к чему вопрос. Это мать постоянно оценивала и чаще всего находила поступки или действия сыновей неприемлемыми. Это отец говорил, как нужно или не нужно вести себя, что показывать и, наверное, мечтал о том, что укажет, как думать. Мэтт терпеть всё это не мог. Бунтовал и будет до конца жизни.

Даниэль старался так не делать. Даже когда приезжал за братом в полицию или срывался к нему, отложив собственные планы.

– Он позволял тебе совершать ошибки, не контролировал и... оставался рядом. На твоей стороне. Ты можешь делать то же самое.

Мэтт пожал плечами. После того как он представил разорванную в клочья душу?

– Не думаю, что этого достаточно.

– Возможно, это именно то, что нужно. Но Дан никогда не признает сам. Не скажет, что он не просто ответственный старший брат, который держит под контролем себя и лоа. Что ему тоже бывает больно и страшно. Что он порой не хочет оставаться один.

Больше возражать Мэтту не хотелось. Он вспомнил свернувшего в кресле Даниэля, который проснувшись, первым делом отправился хоть к кому-то.

– Напомни ему, - сказал Айвори.
– Мир - это безопасное и стабильное место, где не только происходят внезапные смерти. Где есть не только боль.

Айвори поднялся, от чего скрипнуло старое плетеное кресло, в котором он сидел. Повел плечами, как будто требовалось размяться. Тут же хрипло закашлялся.

– Мне пора на работу, - сказал Айвори.
– Передай Дану, чтобы позвонил мне. Или хотя бы написал.

– Уже уходишь?

– Внутри дома мне слишком не по себе. Сейчас не до того, чтобы разбираться с моим восприятием.

– Ты так хорошо знаешь Дана, - пробормотал Мэтт.

– Мы не разделяем одну кровь, зато в нас много разделенной тьмы.

Когда-то Даниэль упоминал подобное. Вскользь, без подробностей, но теперь Мэтт сам кое-что достраивал в голове.

В семинарии Айвори был напуганным подростком, который не понимал своего дара и не знал, что делать с собственной жизнью. Возможно, Бен был не так уж и не прав, когда обвинял в заброшенном парке. То есть звучало ужасно и мерзко, но это не значило, что Айвори и правда не рыдал за закрытыми дверьми.