Дом под сиренями
Шрифт:
Глава XVI
ДЕТЕКТИВ
25
Строки из стихотворения английского поэта Роберта Браунинга (1812–1889) «Как привезли добрую весть из Гента в Аахен» (перевод В. Левика).
Несколько дней спустя мисс Селия уже могла вставать и ходить с перевязанной рукой, все еще бледная и передвигавшаяся с трудом. Ее самочувствие было гораздо лучше, чем можно было ожидать, и все согласились с мистером Пейном, который назвал доктора Миллса специалистом по сломанным костям.
Две преданные служанки ухаживали за ней, два резвых пажа постоянно находились наготове, чтобы исполнить любую ее просьбу, а дружелюбные соседи присылали ей вкусные блюда в количестве, достаточном, чтобы четыре молодых организма находили себе работу, расправляясь с ними.
Каждый день после полудня из дома выносили большое бамбуковое кресло, и очаровательная больная усаживалась в него с помощью главной служанки, тучной Ранды, в сопровождении целой свиты слуг, несших шаль, подушку, скамеечку для ног и книги. Они роились вокруг молодой хозяйки, как пчелы вокруг своей королевы.
Разместившись около мисс Селии, маленькие служанки принимались за рукоделие, а мальчики читали вслух, пускаясь во время этого занятия в обширные рассуждения. Одно из правил гласило, что все должны внимательно слушать, а если кто-то не поймет прочитанное, то ему или ей следует спросить, чтобы немедленно получить объяснение. Отвечать мог каждый, кто захочет, и в конце чтения мисс Селия имела право задавать вопросы по поводу прочитанного или добавлять свои объяснения, если это было необходимо. Таким образом извлекалось весьма много удовольствия и пользы из рассказов, которые читали Бен и Торни, не говоря о стопках аккуратно подрубленных полотенец, за которые Бэб и Бетти получали оплату, как взрослые швеи.
Здоровье Торни постепенно улучшалось. Он становился все более энергичным, особенно после несчастного случая с его сестрой. Пока она была прикована к дому, он оказался главой семьи, и, похоже, ему очень понравилось это повышение в должности. Что касается Бена, то у него не все было так замечательно, как в самом начале его пребывания здесь. Потеря Санчо постоянно мучила его, и желание отправиться на поиски своей любимой собаки превратилось в навязчивую идею, которой он с трудом мог сопротивляться.
Бен упорно молчал об этом, но иногда случайно проговаривался, и если бы кто-нибудь наблюдал за ним, то все бы понял. Но такого наблюдателя в тот период времени не имелось, так что он постоянно лелеял втайне это желание, день за днем, в тиши и одиночестве. Теперь он не совершал поездок ни верхом на лошади, ни в экипаже. Торни не замечал его
Первой перемену в Бене заметила мисс Селия, которой нечего было делать, только лежать на диване и развлекать себя наблюдениями, когда другие работали или играли. Бен оживлялся только во время чтений, потому что забывал о своей навязчивой идее. Но когда чтения заканчивались, а его разнообразные дела были переделаны, он шел к себе в комнату или искал утешения у Литы, становясь тихим и серьезным, совсем не похожим на ту веселую обезьянку, которую все знали и любили.
— Торни, что случилось с Беном? — спросила мисс Селия однажды, когда они с братом остались одни в «зеленой гостиной», как они называли лужайку, обсаженную кустами сирени.
— Горюет о Санчо, я думаю. Ей-Богу, лучше бы этой собаке никогда не родиться на свет! Потеря просто подкосила Бена. В нем не осталось ни капли веселья.
Торни говорил с раздражением, сдвинув брови и прижимая к лицу засохшие цветы, которые до этого аккуратно наклеивал в свой гербарий.
— Возможно, он что-то задумал. Он похож на человека, который скрывает свои мысли. Ты говорил с ним на эту тему? — спросила мисс Селия.
— Да, конечно, и не раз, но он сразу же начинает нервничать, так что я оставил его в покое. Может, он тоскует по своей работе в цирке. Нельзя его винить в этом. Здесь не так уж весело, а он привык к эмоциям, возбуждению, понимаешь?
— Надеюсь, что это не так. Ты думаешь, он может сбежать, ничего нам не сказав, и снова вернуться к прежней жизни? Мне в это не верится. В нем совсем нет хитрости. Именно за это я его и люблю. Разве он хоть в чем-то слукавил или солгал когда-нибудь? — проговорила мисс Селия, понижая голос.
— Нет, он самый честный и прямой парень из всех, кого я знаю. Немножко невоспитанный, такое с ним иногда бывает, но он старается быть джентльменом, только никогда раньше не общался с настоящими джентльменами, и это для него в новость. Вот увидишь — еще немного, и я придам ему лоск и элегантность.
— Ох, Торни, у нас три павлина, и ты самый лучший из всех! — рассмеялась мисс Селия, передразнивая своего брата, его снисходительную манеру говорить, подняв брови, что было очень забавно.
— Правильно, и два осла, из которых Бен самый большой, потому что не знает, в каком месте будет счастлив, — парировал «джентльмен», пришлепнув засушенный цветок на страницу, как будто это был недовольный жизнью Бен.
— Подойди сюда, я расскажу тебе о том, что меня огорчает. Я бы никому не обмолвилась об этом, но чувствую себя совсем беспомощной. Возможно, ты лучше сможешь справиться с этим вопросом, чем я.
Заинтригованный, Торни сел на скамеечку у ног сестры, и она тихо прошептала, наклонившись к его уху:
— У меня пропали деньги из ящика комода, и я так боюсь, что их взял Бен…
— Но ведь комод всегда заперт, и ты держишь у себя ключи от него и от маленькой комнаты?
— Тем не менее деньги пропали, хотя ключи все время были у меня.
— Но почему ты думаешь, что это он взял их, а не Ранда, Кэти или я, наконец?
— Потому что я верю тебе даже больше, чем себе. А этих девушек я знаю много лет. Кроме того, тебе незачем брать эти деньги, потому что все, что принадлежит мне, и так твое, мой дорогой.