Дом призрачных лиц
Шрифт:
В эту минуту из кухни прибежала запыхавшаяся Алвина, уселась рядом с Тео и сообщила:
– Кофе и бисквиты скоро будут готовы. А пока давайте послушаем, что же написала Роуз в своем письме. Надеюсь, это поможет нам наконец открыть тайну ее исчезновения.
– Боюсь, что нет, – вздохнула Мирабел. – В строках этого письма – предчувствие скорой гибели. В нем идет речь о престранных вещах. Например, Роуз пишет о какой-то зеркальной комнате. Собственно, именно ее я искала в доме, но…
– Зеркальная комната? – спросил Тео. – Уверяю вас, такой комнаты в доме нет и никогда не было!
– Давайте обратимся к письму, – сказала Мирабел. Она разложила на коленях примятые, потрепанные страницы – по-видимому,
Милая Мирабел!
Я еду на карнавал! Пройдет лишь несколько дней – и я увижу это замечательное зрелище. До сих пор не могу поверить – это как счастливый сон, даже хлопотные приготовления мне в радость.
Но вместе с радостным ожиданием во мне живет теперь страх, ибо недавно со мною произошли странные, необъяснимые события. Я никому не рассказывала о них, даже любимому супругу, – он может заподозрить, что у меня начинает мутиться рассудок. Я доверяю свою тайну тебе – ты лучше других знаешь, что меня никогда не преследовали кошмары и галлюцинации и что я не любительница сочинять страшные истории. То, что я намерена поведать тебе – не бред и не выдумка. Клянусь: все это случилось в действительности.
Прошлой ночью я легла спать совершенно изможденной последними приготовлениями к балу и тут же заснула. Не знаю, много ли прошло времени с этого момента, но когда я проснулась, то почувствовала ужасный холод – словно я внезапно очутилась на улице. Испуганно открыв глаза, я увидела, что лежу на полу в совершенно темной комнате. Между тем непроницаемая пелена мрака пришла в движение, закружилась, закачалась; внезапно вспыхнуло пламя свечи, потом еще и еще, и вот уже их горело тридцать, сорок, а может быть, и более… Я увидела, что вокруг меня движется странное, невиданное существо; впрочем, возможно, этих существ было множество десятков: повсюду – на стенах и даже на потолке – висели огромные зеркала, умножая и мое собственное отражение; существа же, казалось, заполнили всю комнату.
Леденящий ужас сковал меня, я не в силах была даже крикнуть. Тем временем омерзительные твари – теперь я не сомневалась, что их было больше одной, – расселись за длинным столом в центре комнаты. Ощущение нереальности происходящего не покидало меня – словно все это было лишь отражением на поверхности тонкой, дрожащей пленки, которая, казалось, вот-вот лопнет точно мыльный пузырь.
И вот одно из них заговорило. Мерзкий, скрипучий голос, произносивший страшные слова, звучал слишком явственно – мои надежды на то, что это всего лишь кошмарный сон, рухнули вмиг.
Существо – невозможно было определить, мужчина это или женщина, – объявило, что Суд Зеркал признал меня виновной в не знающем границ тщеславии, порочащем женское достоинство. За это меня ждет суровая кара; если же я расскажу кому-нибудь о том, что произошло, то буду казнена немедленно.
Вот почему я не осмелилась никому даже словом обмолвиться о событиях вчерашней ночи. Где я была, кто были эти существа, и каким образом они доставили меня туда, не разбудив, остается загадкой… Я металась по страшной комнате, пытаясь найти выход, билась о холодную гладь зеркал. Я чувствовала, что схожу с ума, – и тут силы оставили меня, и я упала без чувств. Я очнулась в тепле уютной постели, увидела знакомую обстановку нашей спальни и вздохнула с несказанным облегчением. Казалось, страшный сон остался позади. Но я, сама того не желая, вновь и вновь вспоминаю минувшую ночь, и с каждой минутой
Самое страшное в том, что мне не к кому обратиться за помощью. Я никому не могу довериться, даже собственному мужу, – слишком велика боязнь жестокой расплаты, обещанной Судом Зеркал. Кто были мои судьи, кто были эти бесполые твари в длинных черных плащах, в чьих пунцовых лицах и черных, спутанных, грязных волосах не было ничего человеческого?
Страх не покидает меня ни на минуту, я чувствую: совсем скоро со мной произойдет что-то ужасное. Завтра долгожданный Марди-грас, и я благодарю небеса за счастливую возможность быть среди многочисленных участников красочного карнавала. Но гнетущее предощущение безжалостной расправы, увы, лишает меня способности разделить их радость и веселье. Я обыскала весь дом, надеясь найти зеркальную комнату, – но тщетно.
И вот еще о чем я хотела тебе рассказать. Примерно неделю назад я упала с лестницы. Так вот, я совершенно уверена, что поперек ступенек был натянут тонкий, но крепкий шнур, – кто-то намеренно подстроил все это. Однако когда я поделилась своими подозрениями с Эймсом, он в ответ лишь рассмеялся, чем ужасно меня обидел. Еще и поэтому я не надеюсь сейчас найти у него защиты – он не просто мне не поверит, но сочтет меня душевнобольной.
Все мое тело до сих пор покрыто синяками. Я мучаюсь невыносимыми головными болями – уж не знаю, причиной ли тому падение или не ослабевающее ни на мгновение чувство страха, которое заставляет меня подозревать всех окружающих. Я понимаю – невозможно, чтобы кто-нибудь из домашних стремился причинить мне зло, – и все же теперь я их боюсь; боюсь – и люблю одновременно: ведь они приняли меня как родную. Похоже, я окончательно запуталась в своих чувствах.
Неужели я схожу с ума? Не может быть, чтобы мне пригрезились эти отвратительные твари. Только бы и ты, любимая сестра, не заключила из этого письма, что меня постигло безумие! Я так соскучилась по тебе и с таким нетерпением жду твоего приезда. Надеюсь, Бог не допустит войны между Севером и Югом и скоро я, наконец, увижу тебя.
Прости мне мрачный тон этого письма. Обещаю, что следующее будет веселым. Мне будет о чем рассказать: ведь я приглашена на Бал масок, а это – вершина всего праздника. Как жаль, что Алвина и Бесс не удостоились подобной чести – их красота вполне того заслуживала. Но девушки отнюдь не выглядят огорченными – напротив, они искренне рады за меня. И очень жаль, что Сара Ситон, сестра Эдвина, чьей дружбой я очень дорожу, девушка, наделенная редкой красотой, похоже, завидует мне и даже обижена за то, что я буду на балу, а она – нет.
Я слышу шаги моего Эймса. За сим прощаюсь.
Твоя любящая сестра Роуз.
Когда Мирабел закончила читать, Тео взял у нее письмо и долго, внимательно его рассматривал. Наконец он озадаченно проговорил:
– Да, это действительно писала Роуз. Почерк несомненно ее. Но я решительно ничего не понимаю…
– Зато я кое-что могу объяснить, – сказала я. Все взоры обратились в мою сторону.
– Накануне ночью со мной произошло нечто напоминающее то, что случилось с Роуз. И хотя я, как и вы, ничего не знаю о зеркальной комнате, кто-то пробрался в мою спальню, ударил меня по голове и, пока я лежала без сознания, оставил на зеркале кроваво-красную маску. Так вот: эта маска как две капли воды похожа на лица описанных Роуз существ.