Дом психопата
Шрифт:
Ф. Т.Я полагаю, тот исходный, отвергнутый вариант помог вам найти верное решение этой сцены. Мы, французы, сказали бы в таком случае: «Il arrive comme une fleur», [119] — что подразумевало бы, конечно, его обреченность, приуготовленность к гибели. [120]
А. X.Это не была безмятежность, скорее самоуспокоенность. Так или иначе, я снял единым планом Арбогаста, поднимающегося по лестнице, а момент, когда он достигает верхней ступеньки, намеренно снял с очень высокой точки. Тому было две причины. Первая заключалась в том, что таким образом можно было показать мать Нормана, не вызвав у зрителей подозрения, будто я умышленно скрываю ее лицо, как могли бы подумать, если бы я снимал ее со спины. Я использовал столь высокую точку съемки, дабы никто не подумал, что я пытаюсь уклониться
119
Он прибывает в неведении (фр.).
120
…его… приуготовленностъ к гибели. — Буквально: «его готовность быть сорванным» («he was ready to be plucked»), что задает смысловую игру с прямым значением слова «fleur» (цветок), входящего во французскую идиому «comme une fleur» («в неведении, ни сном ни духом»).
Но главная причина, по которой я поднял камеру так высоко, состояла в том, что необходимо было задать контраст между общим планом и крупным планом головы в тот момент, когда на нее опускался нож. Понимаете, это было как музыка: общий план — скрипки, и затем, внезапно, крупный план головы — звуки медных. В кадре, снимавшемся сверху, мать наносит удар, и в этот кадр я вмонтировал звук ножа, рассекающего плоть. А затем я даю крупный план Арбогаста. Мы прикрепили к его лицу пластиковую трубочку с гемоглобином и в момент, когда к нему приблизился нож, дернули за веревочку, выпустив кровь на лицо по той линии, которую заранее прочертили. После чего он упал с лестницы.
Ф. Т.Я несколько заинтригован тем, как было снято это падение навзничь. Ведь на самом деле он не падал. Его ноги не попадают в кадр, но, когда смотришь эту сцену, создается впечатление, будто он спускается с лестницы спиной вперед, слегка касаясь ступеней носками ботинок, словно танцор.
А. X.Такого эффекта мы и добивались. Знаете, как это было сделано?
Ф. Т.Я понимаю, что вы хотели растянуть действие в этом эпизоде, но не представляю, как вам удалось этого достичь.
А. X.Мы разбили съемку на несколько этапов. Сперва я снял с тележки отдельный план лестницы, без актера. Потом мы зафиксировали его в специальном кресле перед рир-экраном, на который должно было проецироваться изображение ступеней. И затем, когда заработала камера, Арбогаст просто вскинул руки, хватаясь за воздух, как человек, потерявший равновесие.
Ф. Т.Результат поразительный. В более поздней сцене фильма вы вновь используете высокую точку съемки, изображая, как Перкинс тащит мать в подвал.
А. X.Я поднял камеру после того, как Перкинс поднялся по лестнице. Он входит в комнату, и мы не видим его, но слышим, как он говорит: «Мама, я должен забрать тебя вниз, в подвал. Они тут повсюду шныряют». И затем мы видим, как он несет ее в подвал. Мне хотелось снять это с верхней точки (я уже объяснял почему), и притом снять одним планом, без монтажа, чтобы публика не стала доискиваться, с какой это стати камера вдруг подпрыгнула к потолку. Поэтому я подвесил камеру на трос, перемещая ее вслед за Перкинсом, и, когда он скрылся в комнате, продолжил план-эпизод. Камера поднялась к самому верху двери, совершила плавный разворот и оказалась обращенной вниз, к ступенькам лестницы. Одновременно спором матери и сына я отвлекал внимание зрителей от этих уловок камеры. Таким образом, она вновь оказалась над Перкинсом к тому моменту, когда он потащил мать в подвал, а публика не обратила внимания на операторский трюк. Отменное удовольствие — водить зрителя за нос при помощи камеры.
Ф. Т.Убийство Джанет Ли тоже исполнено виртуозно.
А. X.Мы снимали эту сцену семь дней; было разработано семьдесят различных планов для сорока пяти секунд экранного времени. [121] Специально для этой сцены были изготовлены модель торса и нож, из лезвия которого, как предполагалось, польется кровь, но я не стал это использовать. [122] Я предпочел работать с живой обнаженной моделью, которая дублировала Джанет Ли. [123] Мы показали лишь руки, плечи и голову мисс Ли; остальное принадлежало дублерше. Разумеется, нож ни разу не коснулся ее тела; все это было смонтировано. Я использовал кое-где замедленную съемку, чтобы скрыть ее грудь. [124] Эти замедленные планы не были убыстрены впоследствии, поскольку в результате монтажа создавалось ощущение нормальной скорости действия.
121
…было
122
…были изготовлены модель торса и нож, из лезвия которого, как предполагалось, польется кровь, но я не стал это использовать. — Это утверждение Хичкока, равно как и его последующие слова о том, что нож в кадре ни разу не коснулся тела, не вполне соответствует действительности: из раскадровки сцены хорошо видно, как в одном из планов лезвие касается «плоти» манекена (или тела дублерши). Не исключено, что режиссер сознательно утверждал обратное, стремясь избежать проблем с цензурой. См.: Kolker R.The Form, Structure, and Influence of «Psycho» // Alfred Hitchcock's «Psycho»: A Casebook. P. 247–248.
123
Я предпочел работать с живой обнаженной моделью, которая дублировала Джанет Ли. — Этой моделью была Марли Ренфро, 23-летняя танцовщица из Лас-Вегаса, в сентябре 1960 г. появившаяся на обложке «Плейбоя», а через два года — в дебютном фильме Фрэнсиса Форда Копполы «Сегодня вечером — наверняка» (1962).
124
Я использовал кое-где замедленную съемку, чтобы скрыть ее грудь. — Эта несколько туманная реплика становится более понятной из другого интервью Хичкока, данного в 1972 г.: «Я обснял обнаженную дублершу со всех возможных точек; другими словами, я во всех ракурсах запечатлел убийство. На деле в некоторых из этих планов были использованы замедленная съемка и замедленные движения самой девушки, так что я мог рассчитать динамику сцены, скрыть интимные части тела, распределить движения рук, жесты и тому подобное» (цит. по: Rebello S.Alfred Hitchcock and the Making of «Psycho». N. Y.: Dembner Books, 1990. P. 111. — Пер. наш. — С. A.).
Ф. Т.Сцена получилась крайне жестокой.
А. X.Самой жестокой в картине. В дальнейшем демонстрировать насилие столь откровенно уже не нужно — ужасающее воспоминание об этом первом убийстве распространяется и на тревожные эпизоды, следующие далее.
Ф. Т.Однако еще более гармонично, чем убийство, выстроена сцена, в которой Перкинс берется за швабру и тряпку, чтобы уничтожить следы преступления. Общая конструкция фильма являет собой своего рода эскалацию анормального. Постельная сцена, которой открывается картина, сменяется кражей, затем одно преступление следует за другим, и все это венчает психопатия. Каждый эпизод возводит нас на очередную ступень этой лестницы, не так ли?
А. X.Полагаю, так, но, на мой взгляд, героиня Джанет Ли — самая что ни на есть заурядная мещанка.
Ф. Т.Но именно она ведет нас по пути анормального, к Перкинсу и его чучелам птиц.
А. X.Я был до известной степени заинтригован ими: они ведь имеют символический смысл. Очевидно, что Перкинс увлекается таксидермией с тех пор, как набил опилками тело матери. Но, например, с совами связаны иные ассоциации. Совы принадлежат ночному миру; они наблюдатели, а это отсылает к мазохизму Перкинса. Он знает птиц и знает, что они все время следят за ним. Он видит в их знающих глазах отражение собственной вины.
Ф. Т.Можете ли вы согласиться с утверждением, что «Психоз» — экспериментальный фильм?
А. X.Возможно. Но прежде всего я удовлетворен тем, что фильм оказал воздействие на зрителей, и, на мой взгляд, очень важное. Меня никогда не заботит тема фильма, как не заботит и игра актеров; но я проявляю исключительное внимание к процессу съемки, операторской работе, звуковой дорожке и всем техническим элементам, которые заставляют публику вскрикивать. И в «Психозе» этот эффект достигнут наиболее полно. Зрители были захвачены не идеей, не великой актерской игрой и не романом, по которому поставлен фильм. Их увлекло само кино.
Ф. Т.Да, это правда.
А. X.Вот почему я испытываю гордость от сознания того, что «Психоз» больше, чем любая другая моя картина, принадлежит кинематографистам, вам и мне. Чтобы оценить этот фильм по достоинству, нужно рассуждать в терминах, которые мы используем в нашей беседе. Скажут же иначе: «Ужасный фильм. Тема чудовищная, персонажи невзрачные, характеры не прописаны вовсе». Я и сам все это знаю — но я знаю также, что сама композиция картины и то, каким образом рассказана история, вызвали эмоциональный отклик у зрителей всего мира.