Дом с оранжевой крышей. Часть 1. Диди

Санни Симба

– Это ты шутница, - спокойно произнес Эйдан.
– Как, по-твоему, я родился?

Глория побледнела, и ему показалось, что она вот-вот упадет в обморок.

– То есть, - медленно проговорила она, - ты не был обращён?

– Да, - подтвердил он, придвигаясь к ней, чтобы, в случае чего, подхватить её и не дать ей упасть на пол.
– Мои родители - вампиры. Неужели ты не знала, что мы способны иметь детей?

Глория практически не дышала. В её глазах застыл такой страх и ужас, какого он ещё не видел. Она медленно поднесла ладонь к своему животу, накрыла его и хрипло проговорила:

–

Значит, я вполне могу... быть беременна?

Она начала медленно оседать на пол, Эйдан тут же метнулся к ней и подхватил её на руки. Он сел прямо на кафель, усадил её на себя и твердо и убежденно заговорил:

– Милая, я понимаю, что у тебя шок, но ведь это прекрасная новость! Нас будет трое, и этот малыш будет самым красивым, самым замечательным! Я всегда буду рядом с тобой, мы вместе оформим детскую...

– А моя карьера?
– перебила она его, глядя на него полными слез покрасневшими глазами.
– Как я буду выступать на сцене и ездить на гастроли с огромным животом? Когда я буду петь, если придется менять пеленки, кормить и успокаивать ревущего младенца?! И все время посвящать ему?
– её голос сорвался, и она спрятала лицо в ладонях.
– Боже, моя жизнь только стала идеальной, и тут же все испортилось...

– Не говори так!
– Эйдан разжал её руки и заставил взглянуть на себя.
– Ты же не будешь одна. Тебе не придется выполнять всю эту работу, мы наймем няню... Послушай, все не так ужасно, как тебе представляется.

Он поднялся вместе с ней, не разжимая объятий, и предложил:

– Давай сейчас пойдём на кухню, и я приготовлю тебе вкусный завтрак. Тебе сейчас нужно больше питаться. А потом мы будем делать, все, что ты только пожелаешь...

***

День прошел относительно спокойно. Эйдан постоянно развлекал жену, они слушали музыку, танцевали, обсуждали новые книги, и на губах Глории вновь появилась улыбка. Однако во второй половине дня, ближе к вечеру, Эйдана позвали из дома неотложные дела, и он отправился на работу, перед уходом поцеловав Глорию и пообещав ей скоро вернуться.

Он практически сдержал слово и переступил порог дома, когда едва начало смеркаться. Особняк поразил его непривычной тишиной и темнотой. Встревоженный, он обошел все гостиные, поднялся на второй этаж, однако нигде не обнаружил Глорию. Тревога переросла в холод, прокрадывающийся в сердце, но, к вящему облегчению, певица отыскалась в кабинете. Рядом с баром.

– Глория?..
– тихо произнес Эйдан, не веря своим глазам.

Женщина сидела на полу, и он не сразу разглядел, что на её лице чёрные потоки туши, а в руке зажата бутылка дорогого виски.

– Что ты делаешь?
– выдавил из себя Ван Голд. Опомнившись, он бросился к ней и вырвал алкоголь из её рук.
– Что ты натворила?!

Глория посмотрела на него ничего не выражающим взглядом, и ему показалось, что куда-то в область солнечного сплетения ему вонзили кинжал. Она со смешком, перерастающим во всхлип, с трудом позволила ему отобрать у неё виски.

– Я хотела всегда оставаться на сцене. Я не хотела погрязнуть в этом убивающем все прекрасное быте. Я не желала

испытывать мук. Я хотела от Блэйна только, чтобы он сделал меня такой, долго остающейся юной и красивой, чтобы я могла посвятить себя музыке. А теперь... какой-то ещё не родившийся...

Эйдан похолодел и, превозмогая собственное отчаяние, ледяным тоном приказал ей:

– Сейчас же поднимайся и иди умойся. А об этом, - указал он ей на бар, - советую тебе забыть. И молись, чтобы ты не навредила ребенку.

– Ничего не сделается этому вампирёнышу, - со злобой выплюнула женщина, пытаясь встать.

Она кое-как поднялась и направилась в ванную. Эйдан с болью смотрел ей вслед, чувствуя, что с головокружительной скоростью летит в пропасть.

***

Всю беременность Глории Эйдан поил жену лечебными эликсирами, опасаясь за ребенка. Тристан родился очаровательным и вполне здоровым малышом. Стоя у его кроватки, Эйдан не мог налюбоваться на сына, гладил его по невероятно мягким темно-каштановым волосам и брал его на руки при любом удобном случае. Он был почти счастлив. Если бы Глория проявляла хоть небольшую часть теплых чувств к сыну...

"Послеродовая депрессия", - как один, твердили в голос врачи и психотерапевты и советовали максимально освободить леди-вамп от утомительных забот о младенце. Но она и так практически не занималась младенцем, пропадая вечерами в "Бархате", а дома устраивая истерики при малейшем плаче Тристана. Иногда, очень редко, её взгляд, обращённый на мальчика, теплел, и Эйдан надеялся, что его жена не лишена полностью материнских чувств.

Эпоха "ревущих двадцатых" закончилась, и наступила Великая депрессия. Эйдану казалось, что положение в мире целиком отражает состояние, в котором оказалась его семья, точнее, его жена. "Бархат" пришлось временно закрыть, Глория оказалась абсолютно невостребована и неоплачиваема как певица. Дни в доме превратились в один кошмарный сон (иногда Эйдан надеялся, что он проснется, и любимая вновь будет такой жизнерадостной и очаровательной, как раньше).

Все чаще он находил жену у бара. Вместо того, чтобы играть с Тристаном или проводить вечера с Эйданом, Глория выбрала в качестве наиболее предпочитаемой компании виски. Эйдан убрал бар из дома, однако, это не улучшило её состояния.

– Скажи мне, - как-то раз он тихо произнес, с горечью наблюдая, как она сидит перед камином, неотрывно глядя на огонь.
– Что тебе нужно для счастья? Что мне сделать, чтобы вернуть тебя прежнюю?

Глория запрокинула голову и рассмеялась. У него по телу пошли мурашки от звука её смеха.

– Для счастья?
– эхом повторила она.
– Я хотела вечности. Вечность юности, красоты и беззаботности. Чтобы ни от кого не зависеть, чтобы ничто не мешало мне наслаждаться жизнью...

– Я мешаю тебе?
– гневно прервал он её.
– Тогда зачем я тебе? Зачем ты вошла в мою жизнь и стала моей женой? Чтобы сидеть на осколках того, что у нас осталось, проклинать судьбу и ненавидеть нашего сына?

Она повернулась к нему; его лицо искажено было душевной мукой, на её - застыло отчаянное выражение.