Дом с привидениями (антология)
Шрифт:
— Ничего я так не считаю! — буркнул однокашник. — Просто говорю: ищи объяснение!
— Ищу, ищу… — отозвался Рысин с иронией.
Коля Шустов, сколько-то помолчав, заявил, что случай действительно из ряда вон выходящий, деваться некуда, а объяснения ему могут быть самые невероятные, бесполезно и голову ломать.
— Вплоть до пришельцев, — ляпнул он. — А что? Лазер все плавит, компьютер-то все рассчитывает…
— Все. Дошли до ручки! — прервал Николая Синицын. — Раз уж пришельцев вспомнили — гаси лампу!
— У-у-ти, мой пришельчик, Гошик ты наш дорогой! — смешно и нежно запричитала добрая хозяйка. — Скоро мы тебя, Гошик, на Ирке оженим?
— Теперь
— Но как все-таки это можно объяснить, мальчики? — спросила Сашуля, растерянно обводя всех огромными под стеклами очков глазами.
— Вот хоть убей — не знаю, — ответил ей Рысин.
III 8
— Послушайте, петин-светин! В конце концов я вынужден призвать вас к порядку! Гарантирую вам крупные неприятности по возвращении на родную Мокруху! Я всегда считал, что практика набора команды в предстартовой спешке по всяческим захолустным докам вообще глубоко порочна и до добра не доведет. Вечно тамошняя администрация норовит всучить космофлоту всяческих штатских разгильдяев с липовыми знаниями! Да от вас за версту разит шпаком! Ну какой вы, посудите сами, петин-светин? Смех! Так, как вы, не ведут себя даже безусые тосины-фросины! Как вы стоите? Как вы смеете так стоять? Поднять присоски! Вы стоите, слышите ли вы, вы стоите перед Митиным-Витиным с Обеих Заглавных Букв!
8
Эта и следующая главки даны в переводе на русский язык и земные понятия.
Говоривший, а вернее, кричавший, огромный, грузный дядя в великолепном мундире Митина-Витина космофлота, с нашивками Обеих Заглавных Букв, еле сдерживал ярость, перекатывая скрип по всем своим грудным чешуям, пересохшим от сильнейшего негодования.
Распекаемый петин-светин неохотно и не враз принял-таки уставную стойку, подняв вольно висевшие присоски до положенного по отношению к корпусу угла: в тридцать три градуса. “Расскрипелась старая жабра!” думал он с отвращением. Петин-светин тоже еле сдерживался, изо всех сил сдерживался, опасаясь наговорить в запале непоправимо лишнего, что потом обязательно бы припомнилось ему на родимой Мокрухе. Этот тип ведь на все способен. Вплоть до рапорта о разжаловании. Сесть опять на нищенский оклад тосина-фросина? Видеть ежедневно печально-осуждающие глаза жены? Уж лучше сдержаться, ну его к черту, лучше уж перетерпеть этот начальственный скрип…
Сдерживаться-то он сдерживался, да нервы ведь не титановые, и чешуйки на петине-светине начали подсыхать. К счастью, начальство, почти исчерпав лимит подсыхания, повело беседу в более спокойном ключе.
— Теперь признайтесь: это вы за неделю до старта с той, богом забытой, планеты запирались в компьютерной и не отмыкали двери, несмотря на категорическое требование Главного Комбинатора корабля?
— Я, мой Митин-Витин с Обеих Заглавных Букв!
— И чем же, интересно, вы изволили там заниматься, ухлопав столько времени и энергии и спалив пять блоков компьютера? Что вы там рассчитывали? Что за проблема?
— Я, мой Митин-Ви…
— Ладно, — махнуло присоском начальство, — короче!
— Я пытался там рассчитать и определить формы грядущей цивилизации той самой планеты.
— Бред! А исходные данные?
— Я располагал материалами изучения пещерных людей, с которыми мы имели контакты в районе двух первых
— Ясно. Тем более бред, петин-светин! Прогнозировать формы будущей цивилизации на столь мизерных исходных данных! Да ошибка возрастет до размеров галактики!
— Я подключал стимуляторы максимального охвата проблемы, мой командир с Обеих Заглавных Букв. И потом меня, как бывшего филолога, интересовали только проблемы грядущей письменности этого человечества, и я…
— Филолога?! — мгновенно высохнув на четверть поверхности, заорал начальник. — Этим сказано все! И это — корабль… Продолжайте, фил-лолог!
— Мне удалось рассчитать двести шесть типов языков, за сто восемьдесят шесть из которых я могу дать присоску на откусание. Возможно, из них в грядущем будут превалировать лишь несколько наиболее рациональных и, с моей точки зрения, наиболее красивых и изящных. Я бы сказал…
— С этим — все! — отрезал толстоприсосник. — А лазер? Шлюзовой офицер, заполнявший водой ваш скафандр, видел у вас лазер! Вы пытались вынести его с корабля! Вам известен пункт корабельного Устава, строжайше запрещающий выход с оружием без специального разрешения командира. Меня, черт вас побери! Меня, Митина-Витина с Обеих Заглавных Букв!
— А я и не думал использовать лазер в качестве оружия, начальник! — с неслыханной на флоте наглостью ответил не сдержавшийся таки экс-филолог. Меня, может, образцы пород интересовали!
— Во-о-он!! — заорал толстяк. — Властью, данной мне на корабле, лишаю вас сразу двух званий!
Огромная присоска командира метнулась к груди наглеца, сорвала с нее две лычки-птички, оставив одну — самую невзрачную:
— Марш отсюда, шурин-мурин! Вон!
…С сухим скрипом чешуй, но с гордо поднятой головой разжалованный повернулся и вышел.
— Тухлая жабра!.. — вполголоса, но достаточно внятно прошуршал он в дверях самое обидное для мокрушинцев ругательство.
Митин-Витин с Обеих Заглавных Букв без сил рухнул в кресло, выхватил из нагрудного кармана пробирку и принялся спешно поливать в области сердца свою катастрофически высохшую чешую.
IV
— Слушай, за что на тебя так Тухлая Жабра взъелась? — подсев к приятелю, поинтересовался зачуханный шурин-мурин из реакторной команды. У нас нынче только об этом все и говорят. Чем ты его допек, Кисси?
— А, Присси! — обрадовался экс-филолог и экс-петин-светин. — К черту начальство. А вот тебя-то я и искал. Надеюсь, ты меня поймешь, как бывший гуманитар, а?
— Я тебя, брат, всегда пойму! — весело отозвался Присси. — А в чем дело?
— А вот в чем. Ты слышал уже наверняка, что я без разрешения, контрабандно, так сказать, использовал компьютер на предмет расчета вариантов будущих языков и письменностей грядущей цивилизации землян?
— Ну, слышал кое-что…
— Сто восемьдесят шесть вариантов рассчитал я с гарантией. Ну, пережег у них в компьютерной что-то, да не в этом дело! Слушай дальше, друг Присси. Просмотрел я эти варианты, и один вариант особенно мне понравился: логика, красота, изящество, легкость. Чем-то даже наш родной напоминает. Я тебе потом покажу.
И так он мне, вариант этот, понравился, брат Присси, что я уж и писать и бормотать на этом языке начал, ей-богу! А во время третьей посадки был я на побережье с группой разведчиков. В районе скал. Там, где выходы смеситов, знаешь?