Дом с привидениями в подарок
Шрифт:
— Не вижу связи между калиткой и отпечатками пальцев!
— Связи нет. Я просто привожу примеры полезных действий и глупостей. Отпечаток пальца — это не надпись: «Здесь был Максим». Это просто отпечаток пальца. Чтобы вычислить кого-то по нему, нужно иметь образцы этих отпечатков в базе данных. Моих там точно нет. Твоих тоже. Это раз. Но тут никто не будет так тщательно исследовать. Это два. Успокойся. Надень перчатки, если тебе от этого легче.
— Да ладно… Я после разговоров с тобой и так себя придурком чувствую!
— Это твое право, — вздохнула Ева. — Кем хочешь,
Дом Мориса действительно подходил под определение «жилище холостяка». Генеральной уборки, судя по всему, здесь не было со времен исчезновения жены… да и уборки как таковой. Помимо пыли, пространство занимали бутылки — пустые, наполненные мутной жижей, а то и вовсе битые. Хватало и другого мусора. Судя по всему, Морис пользовался ограниченным пространством — уголком кухни, в гостиной порой бывал, скорее всего, и в спальню поднимался… В остальном же дом потихоньку завоевывала разруха.
— Не самое радужное место, — оценил Максим. — Судя по всему, он только работал и пил… Ну, это если называть основные занятия.
— Это тебя удивляет?
— Не это. То, что он при таком ограниченном перечне действий все равно умудрился нажить врагов, которым захотелось нанизать его на ворота!
— Ты слишком быстро делаешь выводы. Ты не знал его жизнь. Иногда достаточно одного действия, чтобы нажить врагов. Любых, сильных тоже. А иногда это могут быть не враги. Просто те, кому вздумалось убить человека. И они выбрали его.
— В принципе верно, но твоя логика мне нравится еще меньше! Что, меня могут убить просто потому, что я кому-то не понравился?
— А разве не этим занималась твоя сестра?
Упоминаний о Нине и о времени, проведенном в ее ловушке, Максим не любил. Он старался отгородиться от этих воспоминаний, болезненных и пока еще таких свежих. В его окружении все об этом знали, в том числе и Ева. Но если остальные старались не бередить раны, то она такой чуткостью никогда не отличалась.
Понятно, что парня это не радовало. И все же он не мог не заметить, что Ева стала говорить с ним намного больше, чем раньше. Это несколько компенсировало ее бесцеремонность.
Они осмотрели первый этаж и собирались подняться на второй, когда их внимание привлек Хан. Пес все это время был на кухне, словно призывая их тоже вернуться туда. Когда же он сообразил, что люди его все равно не понимают, начал тихо скулить. В исполнении этой груды мышц столь тонкий звук казался забавным.
— Чего он хочет? — полюбопытствовал Максим.
— Не знаю. Но это может быть интересно.
Когда они вернулись на кухню, пес радостно завилял хвостом, но с места не двинулся. Вместо этого он начал скрести лапами пол. Присмотревшись к серым доскам, Максим смог различить среди них крышку люка.
— А это еще что такое?
— Погреб. Очевидно, что в доме он может быть. Дом старый, возможно, когда его построили, холодильников тут еще не было. Наличие погреба тогда вполне оправданно. Но Хана не мог привлечь погреб как таковой.
Максим был солидарен в том, что овчарка вряд ли заинтересовалась бы заготовками на зиму. Да
— Может, позовем кого-то? Это наверняка опасно!
— Нет. Он не будет привлекать мое внимание к опасности. — Ева провела рукой по изуродованной голове пса, и Хан с удовольствием замер в ожидании ласки. — Он понимает, что мне нужно. Это охотничий пес по природе своей, его так воспитали. Он показывает то, что надо для охоты.
— То есть для тебя это уже охота?
— Почему нет? Я давно себе такого не позволяла.
Для нее такой подход был привычен, для Максима — нет. Напротив, его еще со времен вражды с Ниной любое упоминание охоты пугало. Но сейчас он вынужден был остаться рядом, а не звать на помощь кого-то еще. В противном случае он бы потерял ее доверие, а к этому парень был не готов.
Вместе они подняли крышку, оказавшуюся довольно тяжелой. За ней начинались деревянные ступени, уходящие вниз. Пыли, грязи и паутины на них было больше, чем во всех комнатах, вместе взятых. Это отталкивало и успокаивало одновременно. Отталкивало — потому что Максиму не нравился запах сырости и гнили, идущий снизу. Успокаивало — потому что люди, убившие Мориса, определенно туда не совались.
— Дай угадаю: полезешь прямо сейчас?
— Да, — кивнула Ева. — Можешь не лезть. Можешь лезть и надеть перчатки.
— Издеваешься?
— Конечно.
Ступеньки были слишком крутыми и неудобными для собаки, поэтому Хан остался на кухне. Максим считал, что это и к лучшему: никто не подкрадется к ним незамеченным и не закроет там! А уж позаботиться о безопасности Евы он сможет и сам.
Внутри было грязно — как он и предполагал. Воздух в подвале висел влажный и тяжелый, такой даже в легкие пускать не хотелось, да только выбора не оставалось. Как-то само собой получилось, что Ева шла впереди, и парню было стыдно за это, но обогнать свою спутницу он уже не мог — узкая лестница не оставляла места для таких маневров.
Подвал был меньше, чем дом, — размером, пожалуй, с кухню и прилегающую к ней гостиную. Вряд ли он был непосредственно связан с фундаментом, скорее, его строили как дополнение. Помещение было прямоугольным, без таинственных уголков и загадочных поворотов — все как на ладони, полки, теперь уже пустые, расставлены ровно вдоль стен. Низкий потолок давил и навевал мысли о клаустрофобии. Но это в принципе не страшно. Они же не в жилой комнате, а в кладовке, пусть и подземной. Ничего откровенно подозрительного Максим не видел.
— Ну и что Хану тут не понравилось?
— Пока не знаю.
— Может, он на крысу так среагировал?
— Нет. Нужно осмотреться. Можешь подождать меня наверху.
Находиться в подвале Максиму не хотелось, но не до такой степени, чтобы спасаться бегством. Он позволил Еве бродить возле полок, а сам терпеливо ждал у лестницы. Даже здесь, в темном душном подвале, в доме мертвеца, мысль о том, насколько же эта психопатка все-таки красивая, периодически мелькала в голове. Не думать об этом он не мог и не удивлялся себе, а просто принимал как данность.