Дом с видом на Корфу
Шрифт:
– Матушка, а где сейчас честная глава?
– В Киево-Печерской лавре в Дальних пещерах вместе с мощами других праведников и святых. В тысяча девятьсот девяносто втором году, когда монахи распечатали для паломников чудом сохранившиеся после восьмидесятилетнего забвения святые мощи, честные главы нетленные замироточили.
…В Москве на Пятницкой улице стоит красно-белый храм с узорными решетками, храм Святого Климента. Здесь, у «Климентова острожка», как он назывался 400 лет назад, князь Пожарский принял первый бой с польским войском.
«Боже, придоша языцы в достояние Твое, оскверниша
Девочки притихли на скамье из каррарского мрамора под высокой корабельной пинией. В фонтане купаются голуби, по стенке древней базилики бежит, перебирая лапками, пестрая ящерка, теплый камень скамьи – как живой.
Глава 6
Столики стояли вдоль трамвайных путей, накрытые красными полотнищами.
– Мадре, мадре! – завопил официант. Одной рукой он отчаянно жестикулировал, а другой волочил обитый бархатом стул с высокой судейской спинкой. Матушка невозмутимо опустилась на бархатное сиденье, оглядела заполненную едоками, музыкантами и прохожими римскую улицу и распорядилась:
– Молимся каждый про себя!
Звенели вилки, булькала в высоких бутылках вода, носились Клаудио и Марио, вздымая на поднятых руках пылающие пиццы, стрекотали девчонки, звенел трамвай, появлялись и исчезали тирамису, арбузы, мороженое, мелькали опустошенные тарелки.
– Мадре, – вопил Марио, – не надо счет, это от ресторана!
– Дети, давайте мы их отблагодарим. – матушка кивнула, Евгений Иванович приподнялся, вытянул вперед руку, взмахнул – и…
– Под сосною, под зеленою спать положите вы меня-аааа, – вывел тоненький голосок.
Стихли соседние столики, замолчала очередь, застыли официанты со смоляными кудрями.
– Спать положите вы меня, – волной набежали вторые голоса.
Остановились прохожие, из окон высунулись старушки, закутанные в цветные платки, в сердцах захлопнул гармошку негр в белых парусиновых штанах.
– Калинка, калинка… – Евгений Иванович скрючился, склонился над столом (вывернув из-за угла, остановился микроавтобус, водитель выскочил на тротуар и подбоченился, на перекрытой улице тормозили машины, из магазинчика напротив высыпали китаянки в узеньких брючках…) и выпрямился во весь рост, поднимая руками сияющие детские голоса.
– Калинка моя-аааа!
Глава 7
Упакованы сарафаны, купальники, босо-ножки и прочая девичья дребедень: хор едет дальше, к морю, в провинцию марке. В городе с волшебным названием Лорето юные певцы станут участниками фестиваля искусств. Маэстро Евгений Иванович переживает: в первый раз девочки будут выступать в сопровождении органа. Мы – я имею в виду поклонников юных талантов – не волнуемся нисколько: главное, чтобы орган справился,
– Строимся! – Девочки рассаживаются в автобус, а я – увы – остаюсь на римской мостовой. Отчаянно машу рукой расплющенным о стекло носам, огромный аквариум разворачивается и увозит веселую стайку.
Повар в белом, как снега Килиманджаро, фартуке повернулся и, подбросив чуть заметно, скинул с деревянной лопатки пиццу. Переливались перламутром пупырышки оливок, морщились, выпуская на свободу жирок, колбасные кружочки, мягкими волнами лежал сыр, горбилась шершавая корочка, – а запах, запах! – печи и березовых дров, нещадного солнца и синего моря… Запотевшая бутылочка приятно холодит ладонь, пена пузырится и оседает в пластиковом стаканчике… Лето, Рим.
ЕСТЬ ГОРОД ЗОЛОТОЙ
– На одном метре этой земли больше жизни, чем в ином городе, – сказала я, глядя на мальчишек в кипах, которые гоняли мяч на тротуаре, у стены, сложенной из выпуклых камней. Табличка, написанная от руки на английском, русском и иврите, уведомляла, что за этой кладкой пыльного цвета томился апостол Петр.
– Причем так же и в глубину, если копнуть, – ответил Сережа Чапнин, подумал, остановился на секунду и посмотрел на небо: – А уж если взглянуть наверх…
Мы ускорили шаг, чтобы не отстать от коллектива.
Иерусалимов не счесть. Горластый восточный базар, обнесенный средневековой стеной. Белый западный полис с модными магазинами. Прифронтовой участок с блокпостами и черноглазыми красавицами с автоматами в нежных руках. Памятник основателям, в виде цветущего сада, где к каждому деревцу, к каждому кустику благоуханному подведен шланг с живительной водой. Нищий арабский пригород с кофейнями, где смуглые молодые люди курят за низкими столиками, вытянув ноги. Осуществленная мечта эмигрантов с бойкими людьми, болтающими на смеси русского с ивритом. Город церквей с Русской Свечой, как зовут здесь самую высокую колокольню, мечетями, откуда несется таинственный крик муэдзина, аккуратными греческими храмами и могучими строениями крестоносцев.
И он – Небесный Град.
Чтобы увидеть его, вовсе не на надо включать воображение. Он тут, рядом, прямо перед тобой, к нему можно прикоснуться рукою.
Простота и ясность его присутствия так сильна, что, ошеломленный, ты понимаешь вдруг, что всего этого множества городов на самом деле нет, именно оно, это множество, и есть плод твоей фантазии, а на самом деле настоящий только он – Небесный Град.
Скажите, что может чувствовать человек, которому экскурсовод, сидящий на первом сиденье автобуса, повернувшись, говорит в микрофон:
– Посмотрите направо. Там Геенна огненная. А налево, обратите внимание, – долина Иософата. Видите кладбище? Очень дорогие места. Ведь именно те, кто там похоронен, восстанут первые, когда наступит час Страшного суда.
Не знаю, как другим, но мне было бы непосильно путешествовать одной. Но я и не одна.
Наша экспедиция разместилась в четырех автобусах. Прихожане, священники нижегородской епархии и сам владыка Георгий, с проседью в черной бороде. Мы с моей дочкой Анютой и другие москвичи, например Сергей Чапнин, на правах гостей.