Дом слёз
Шрифт:
– Завтра будешь заниматься, чем захочешь. А сейчас иди сюда. Быстро!
Ага, займусь, как же. Я заперся у себя в комнате, забаррикадировался книгами. Давай, Патрик Зюскинд, замаскируй меня от родителей, сделай невидимым.
– Колин! Давай спускайся! Колин!
Пуля «Колин» еще не достигла цели, а мама уже перезаряжалась.
– Колин!
Нельзя останавливаться, пока враг не повержен. Мама не меняет укрытия, она безотрывно стреляет и стреляет во все стороны, как в фильме про гангстеров из восьмидесятых.
– Колин!
– Колин!
– Колин!
Ладно. Я глубоко вздыхаю и неспешно открываю дверь. Работу до ночи мне
– Где там эта полка?
Лампочки Неверона
Ночь выдалась неспокойной. Родители что-то бурно обсуждали за стеной, мамина автоматная очередь беспощадно решетила гипсокартонные стены: «ты-ты-ты-ты сам воспитывал его, ты-ты-ты-ты». Голоса папы я почти не слышал. Возможно, он уже лежал на кровати, истекая кровью. Интересно, это мама так из-за меня разошлась? Я приник ухом к стене, пытаясь узнать, о каком воспитании идет речь.
– Ты понимаешь, что это значит? Каким образом он узнал о Викторе? Ты совсем забыл о сыне. Это ты должен был позаботиться о безопасности.
…
– И ты ему поверил? Ты что, не знаешь Колина? Ты должен завтра с ним поговорить. Сегодня ты не разговаривал, а веселился у себя в гараже. Только о машине и думаешь.
…
– Скоро наступит осень. Мне будет некогда возиться с вами двумя! Почему я вынуждена обсуждать это в час ночи вместо того, чтобы спать? У меня завтра целая куча дел. Я что, железная, по-твоему? Чтобы я больше не слышала о Викторе Бормане и о его удильщике. Понятно?
…
– Все, хватит! Ложусь спать, пока у меня не случился нервный срыв. Боже, когда-нибудь я свихнусь с вами двумя. А ты чего лежишь? Иди лучше проверь входную дверь, не дай Бог она окажется опять открытой. На прошлой неделе кто-то оставил на нашем пороге разбитые лампочки. Шутники. Чтоб эти лампочки у них перегорали каждый день…
Разбитые. Лампочки. Неверона.
У меня аж сердце защемило. Я прыгнул обратно под одеяло. Дверь в комнату родителей внезапно открылась. Папа торопливо спускался на первый этаж, видимо, чтобы проверять входную дверь.
Родители что-то скрывают… неужели монстры действительно существуют? Кто такой Виктор Борман на самом деле? О каком доме слез рассказывал Спенсер Форд? Стоит это выяснить, пока родители будут спать. Все просто. Нужно прокрасться к ним в комнату, залезть в интернет через ноутбук. Раз они не хотят ничего рассказывать, придется проявить смекалку. Все тайное становится явным. Так ведь говорят взрослые? Пусть теперь отвечают за свои слова.
Я дождался трех часов ночи, встал с кровати и на цыпочках прокрался в комнату родителей, не наступив ни на одну доску, которая скрипом могла бы выдать меня. Я эти доски, как предателей, давно вычислил в своем доме. Они мои самые главные враги.
В комнате полный порядок. Папа громко храпит, а раз на это не обращает внимание мама, значит ее не удастся разбудить даже пушечным выстрелом. Я быстро оббегаю кровать, включаю в розетку вайфай-роутер, забираю с папиной тумбочки ноутбук, крадусь к выходу, бесшумно закрываю за собой дверь.
Вроде, пронесло, у меня аж руки задрожали, дыхание участилось. Мне ведь не разрешают брать ноутбук из-за порнографических сайтов, которые смотрят родители после очередной ссоры. Это у них что-то вроде семейного кино на ночь. Через стены я и не такое слышу, но
«Люди уезжают из Неверона. Преступники заполонили город»;
«Найден шкаф с мертвыми людьми возле ресторана «Апероль»;
«Дети продолжают исчезать из Неверона. Кто стоит за похищениями?»
Боже, у меня сейчас сердце выскочит из груди. На одном сайте я нашел фотографию странной комнаты с огромным шкафом, который был весь перепачкан кровью, а из его полуоткрытой дверцы торчала огромная когтистая лапа, сжимающая голову девушки с золотыми волосами. Тело, должно быть, осталось в шкафу. Я быстро закрыл вкладки, выключил ноутбук. Меня бросило в дрожь, руки затряслись. И я уже хотел было возвращаться в комнату родителей, как внезапно в окне появился чей-то темный силуэт. Из-за плохого освещения уличных фонарей я не мог разглядеть его. Раздался звук. Тук-тук. Тук-тук. Мое сердце на мгновение замерло. И только было слышно короткое «тук-тук, тук-тук», и легкая вибрация оконной рамы.
– Колин, – проговорил силуэт за окном. – Помоги мне. Колин.
Не раздумывая, я подскочил с кровати и побежал в комнату родителей, скрипя всеми досками и стуча дверьми как можно громче. Я положил ноутбук на тумбочку и начал трясти отца.
– Папа, просыпайся. Папа! Там за окном кто-то стоит! Папа!
Отец меня не слышал, продолжал храпеть. Я попытался разбудить маму, кричал «проснись, ну же!». Я резко развернулся, чтобы закрыть дверь, но тут в комнате родителей вновь прозвучало короткое: тук-тук, тук-тук. Силуэт появился в окне.
– Родители тебя не слышат, Колин, – произнес он. – Они никогда тебя не слышали.
У незнакомца был слабый голос, невнятная речь. И такая странная, вздутая интонация, будто он наглотался воды.
– Кто ты такой?! – крикнул я как можно громче. – Почему они не слышат?
– Они спят. И не проснутся раньше восьми утра.
– С чего ты взял?
– Они не проснутся, пока ты будешь с ними, – невозмутимо ответил силуэт.
Я взглянул на часы. Секундная и минутная стрелки замерли на двенадцати, а часовая – на трех.
– Как это? – недоуменно спросил я. – Часы остановились.
– Время для нас играет очень важную роль. Солнце не выглянет, пока я не выполню задание.
– Кто ты?
– Неужели ты меня не помнишь?
Силуэт приблизился к окну, и сквозь мутное стекло я с трудом разглядел: передо мной маячило измученное лицо… Это был Джон Форд, сын хозяина строительного магазина. Он очень изменился с нашей последней встречи, кожа его стала мертвенно-бледной, восковой, ненастоящей. Поблекшие волосы прилипли к шее. И только глаза горели ярким желтым светом во тьме.