Дом сна
Шрифт:
– Я как раз и хочу услышать историю твой жизни, – сказала Руби, следуя за Сарой к двери. – В конце концов, я не видела тебя двенадцать лет.
– Зачем тебе это, Руби? Почему я так тебя интересую?
– Потому что у меня остались о тебе самые лучшие воспоминания, – просто ответила та.
Сару тронул ответ.
– Да, – сказала она. – Хорошие были времена, наверное. – Они вышли на улицу. – Кстати, как твои родители?
– Папа умер несколько лет назад…
– Как жаль…
– …а с мамой все в порядке, у нее все хорошо. Открыла свой пансион.
Ресторан
– О чем мы говорили?
– Ты хотела рассказать, как узнала об Эшдауне, – напомнила Руби. – Но для этого придется рассказывать историю всей жизни.
Сара поперчила суп и спросила:
– Ты знаешь, что такое нарколепсия?
– Приблизительно, – удивленно сказала Руби. – Это когда люди постоянно засыпают, правильно?
– Более-менее. Так вот, у меня нарколепсия.
– О… – Руби понятия не имела, что это значит с практической точки зрения. – Мне очень жаль. Это серьезно?
– Жить определенно мешает.
– А в этой клинике… тебе бы помогли?
– Возможно. – Предупреждая дальнейшие расспросы, Сара сказала:
– Есть две причины, почему я не захотела туда ложиться. Одна – я не могу позволить себе такую плату, а очередь для пациентов Национальной службы здравоохранения растянулась почти на два года. А другая… – Она сурово улыбнулась. – …другая причина: так вышло, что клинику возглавляет человек, которого зовут Грегори Дадден. Мы с ним учились в университете.
– Понимаю, – нерешительно сказала Руби.
– Между нами… кое-что было, – сказала Сара. – В общем, какое-то время он был моим любовником. Моим первым любовником. Знаешь, один из тех студенческих поступков, которые кажутся вполне осмысленными, а через несколько месяцев оглядываешься назад и спрашиваешь себя: господи, и о чем я только думала?
Руби кивнула, хотя, похоже, такое объяснение находилось за пределами ее личного опыта.
– Так… так что значит для тебя нарколепсия? Как она сказывается на твоей жизни?
– С годами характер болезни немного изменился. Основной признак сводится к тому, что ночью я очень плохо сплю, а днем, наоборот, не могу удержаться и временами засыпаю. Со мной это происходит уже почти двадцать лет. Есть и другие симптомы, но с недавних пор они стали менее выраженными – например, катаплексия.
– А что это?
– Это когда от долгого смеха или сильного возбуждения пропадает мышечный тонус. Я не теряю сознания, но проваливаюсь в нечто вроде обморока. Обычно я предвижу приступ, но ничего поделать не могу. Такой обморок может спровоцировать любая сильная эмоция: гнев, радость, даже досада…
– Похоже, это не просто неудобство, – сказала Руби. – Я и не подозревала.
– Ну да, – пожала плечами Сара, стараясь говорить небрежно, – за двенадцать
– Какому именно?
– Лаканисту [21] .
Руби это тоже ничего не говорило.
– Но тебя ведь не заперли в психушку?
– Нет, ничего похожего. – Сару эта мысль явно позабавила. – Наверное, сеансы прошли не совсем впустую. По крайней мере, они помогли понять, почему мне не нравится, когда люди касаются моих глаз.
– Глаз?
– Да. Я очень чувствительна к этому. – Сара аккуратно отодвинула тарелку с недоеденным супом. – Прости, если я разбила твои детские иллюзии. Наверное, теперь я кажусь тебе скоплением неврозов.
21
Врач школы Жака Лакана (1901-1981) – французского психоаналитика, известного нестандартными, если не сказать эксцентричными, методами лечения
– Нет, вовсе нет, я… – Официант, дежуривший у их столика, проворно собрал посуду. Руби подождала, пока он уйдет. – А что еще мне следует о тебе знать? Ты вышла замуж?
– Да. Его звали Энтони. Ученый.
– И?..
– Он ушел… какое-то время назад. Нашел кого-то еще.
– О… Прости.
Сара снова пожала плечами.
– Всякое бывает.
– Знаешь, то ли это была моя фантазия, то ли детская иллюзия, но я всегда надеялась, что ты выйдешь замуж за своего возлюбленного.
– О ком ты говоришь?
– Ты знаешь. О Роберте.
Короткий смешок Сары прозвучал принужденно.
– Роберт? Он никогда не был моим возлюбленным.
– Нет? Но в тот раз на берегу…
– Я тогда встречалась с другим человеком. Точнее, с другой. С женщиной. Ее звали Вероника. Просто Роберт… случайно оказался с нами в тот день. Я даже не могу вспомнить, что он там делал. – Увидев замешательство на лице Руби, она добавила:
– Все больше и больше запутывается, да?
– Нет-нет, я не шокирована, – сказала Руби. – Одна из моих школьных подруг – бисексуалка. Или утверждает, что бисексуалка.
– Не уверена, что это подходящее слово, – сказала Сара. – Или любое другое, которое берет нечто сложное и пытается свести его к простой формуле. Кроме того… – стирая помаду с ободка бокала, – …дело вовсе не в сексе. Во всяком случае, для меня – я не этого ищу. Знаешь, что странно: все думают, будто у тебя в два раза возрастает выбор, но так почему-то не получается.
– У тебя был кто-нибудь после Энтони?
– Нет. Думаю, Норман лелеет кое-какие надежды, и возможно этот маленький мостик вскоре придется перейти.