Дом Солнца
Шрифт:
– Предателя Киоши, и всю его семью ждет смерть!
Дети молчали. Вряд ли они понимали что происходит. Нобуко тихо плакала, прощаясь с жизнью. И только Киоши попытался кое-что сделать:
–Я хотел попросить…
– Ты потерял это право тогда, когда поднял бессмысленный мятеж! – Юдао жестко оборвал его, и приказал своим стражам приготовить всех к казни. Киоши посмотрел на Ясуо, но тот, похоже, не собирался вмешиваться.
– Сначала жена! – Жестокость Юдао начала переходить границы – говорят это она его сподвигла на это. Потом дети. И только потом – предатель!
Внезапно Ясуо остановил своих людей, чем немало всех озадачил.
–Детей не трогать! Я отвезу их к императору.
– О чем ты? – сказать что Юдай был в ярости значит ничего не сказать – В приказе ясно сказано что отправлять на казнь нужно всю семью!
– Ребенок не в ответе за дела своих родителей! Я попытаюсь объяснить это императору. В худшем случае я потеряю только свое время! – сказав это он кивнул стражникам, и те отвели их чуть в сторону. Юдай ничего не сказал. Нобуко благодарно кивнула полководцу, пока ее правильно укладывали для суда.
Дети, оторвавшиеся от семьи, начали что-то понимать. Хотя даже не понимать, а… чувствовать. И то что происходило им вовсе не нравилось. Хоши начала плакать. Братья стояли в ужасе, и не могли даже пошевелится. Юдай занёс меч.
Голова отлетела от тела меньше чем за секунду. Сердце сжалось. Дети заплакали. Все, кроме Акиры. Он стоял в ужасе.
Пришло время Киоши. Воины усадили его, и к нему подошел Ясуо, попутно вынимая меч. В этот момент Акира понял что с отцом хотят сделать то же самое что и с матерью, и попытался остановить судью. К несчастью для него, воины были бдительны, и схватили его при первом же движении. Понимая что не может вырваться, он прокричал:
–Он ошибся! Он ошибся! Дайте ему исправиться, прошу!
В этот момент Киоши понял что сын усвоил урок. Он был за него горд. Но теперь ничего нельзя было исправить. И эту горькую правду объяснил ему Юдай:
–Такое нельзя исправить! Такое можно только искоренить…
Ясуо занёс меч. Посмотрев в глаза предателя он сказал:
–Твой отец назвал тебя Киоши. Чистый. Мне жаль – казалось будто воину действительно жаль.
– Вам жаль что он ошибся? – человек задал свой последний вопрос.
– Нет. Мне жаль что ты сделал все, чтобы он ошибся.
Меч опустился. Жизнь оборвалась. Дождь усилился.
Именно так Акира запомнил этот день.
2. Открытые двери
Кашель раздавался по всему дому. Это был сухой, трескающийся звук, слышный из каждого уголка глиняной постройки, затерянной в песках. Каждую минуту он все больше и больше укреплял мысль о том, что жизнь покидала человека, и судя по всему, процесс этот был довольно мучительный.
Омари, который не хотел это видеть, сидел у порога и смотрел на переливающиеся блеском песчаные барханы. Звуки смерти не особенно его отвлекали, потому как он уже успел к ним привыкнуть, за исключением некоторых, особо громких и внезапных. В основном, все что от него сейчас требовалось – быть рядом с отцом. Но он этого не хотел.
Старик умирал в одиночестве, с пустой боковиной кровати, на которой не сидели его родственники, друзья, близкие. Именно за это юноша ненавидел его. За то что он был такой же, как и все остальные, за то что принял все это, и за то что обрек на это своего сына. Но вскоре, когда кашель, вместе с остальными звуками начал стихать, появился и другой человек, обреченный на ту же судьбу.
– Почему ты на улице? – дядя, как и всегда, сразу же взялся за дело, без расхаживаний вокруг
– А зачем? Чтобы еще раз послушать его речи о том, какой я ужасный сын, и как все надо делать в действительности?
Ответом ему была пощечина, причем достаточно жесткая. Взгляд дяди лучше всяких слов говорил о том, что ему следовало бы заткнуться, и делать то что говорят.
– То, о чем ты говоришь – святотатство! – затянув уже известную песню, он пытался говорить шепотом, очевидно чтобы не оскорблять и не расстраивать своего старшего брата, валяющегося на грани ухода в другой мир. – Значит, все его речи для тебя просто пыль? Он пытался научить тебя справляться с теми обязанностями, к которым ты вскоре приступишь! Потому как именно в этом твоя роль, как одного из соплеменников!
– Ты говоришь в стену, мой дорогой дядя, потому что я уже сказал все что думаю!
Смотря на своего племянника, немолодой уже человек видел в нем настоящего урода. Что бы он ни говорил, что бы ни показывал или рассказывал, все это было бессмысленно – Омари будто родился не таким, как все остальные. Поняв всю никчемность этого разговора, мужчина просто зашел в дом, чтобы позаботиться об умирающем родственнике.
Юноша остался снаружи. Он все еще не хотел возвращаться внутрь, и видеть отца. Он испытывал к нему лишь презрение. Наши традиции, наши клятвы, наши деяния – под этими словами прошла вся его жизнь, и жизнь всех его предков. Он засыпал под разговоры об этом, и просыпался с мыслями о том что же это значит. Но как бы высоки и значимы ни были слова, когда он смотрел на Золотое море, повсюду его окружающее, все это становилось ложью – в пустынных пейзажах не было ничего важного. В их жизни, за которую отец, дядя и им подобные цеплялись как за последний стакан воды, не было ничего важного. Тут и дурак начал бы считать отца лгуном!
Но, к несчастью, его соплеменники были хуже чем дураками – они были глухими слепцами, не желающими видеть свое положение, или слышать тех кто это понял. Они и знать не желали другой жизни, отличной от той которая губила их каждый день. Этим Омари и отличался от них, и именно поэтому его ненавидели настолько, что даже не дали ему пройти инициацию, и стать полноправным членом общины. Они его боялись, боялись того что однажды он все изменит.
– Отец зовет тебя! – дядя вновь появился рядом с ним.
– Я уже все сказал!
– С твоим норовом мы разберемся позже. – он присел рядом, и серьезно посмотрел на племянника – А пока что, тебе нужно сходить и послушать последние слова своего отца!
– Зачем?
– Потому что он тот, благодаря которому ты сидишь здесь! Все твои мысли, те самые которыми ты так гордишься, родились в твоей голове потому что родился ты! Так что будь добр, отдай ему за это дань уважения, и хотя бы выслушай его!
В словах мужчины, на удивление, чувствовалась капля логики, и чуть подумав, Омари согласился с ним, и прошел внутрь дома. За прошедшее на воздухе время, он изрядно отвык от распространившегося повсюду запаха, который тут же ударил в нос. Пахло смертью. А как только юноша зашел в комнату, его так же поразил и человек, лежащий на постели. За несколько дней он сильно похудел, и стал похож на скелет. Пот лился с его лица как речка с порога, а все тело изрядно трясло. Существо, лежащее на кровати, совсем не напоминало ему отца.