Дом среди сосен
Шрифт:
— Передайте, пожалуйста, полковнику Приходько, что я был бы страшно рад услышать его голос. — Игорь Владимирович снова посмотрел на часы и сказал: — Пусть ответит живой или мертвый, черт возьми.
— Приходько верен себе, — сказал полковник Славин. Он стоял рядом с командующим и держал здоровой рукой раскрытый блокнот. Левая рука висела на ослепительно белой перевязке.
За темной полосой леса шумел недальний бой. В небе, скрытые за облаками, гудели самолеты, раздавался сухой пулеметный треск. Один пулемет захлебнулся и смолк, самолет пробил облака, на мгновение
Летчик Сергей Ковалев был убит еще в воздухе, поэтому он не увидел холодной поверхности озера, не ощутил ледяной темноты воды; последнее, что видел на земле летчик, было холодное, ослепительное солнце, сверкавшее над облаками.
— Наш, — сказал адъютант, опуская бинокль. — Смирновского полка.
Игорь Владимирович ничего не сказал и тяжело оперся руками о стол, стоявший прямо на снегу.
— Рубежи, — коротко бросил он.
Полковник Славин поднял блокнот:
— Тринадцать ноль-ноль. Чесноков: Новые Ручьи — Сутоки; Саркисян: Дубрава — Луговое; Приходько: Фарафоново — Борки. Четырнадцать ноль-ноль. Чесноков: станция Вилково; Саркисян: продвижения нет. Приходько: сведений не поступало. Даю правое крыло, — Славин перевернул страницу и продолжал читать, а командующий отмечал взятые населенные пункты на карте.
— Где же все-таки Приходько? — спросил Игорь Владимирович, отрываясь от карты и глядя вдоль берега.
Славин пожал плечами.
— Уберите же наконец это...
Немецкий солдат лежал на бруствере окопа неподалеку от стола; снег вокруг убитого был грязным.
Окопы шли вдоль берега несколькими извилистыми линиями, перед ними тянулись ряды проволочных заграждений. Все это было выворочено, перепахано, и весь берег представлял собой сплошную воронку, сделанную тысячами снарядов.
От берега поперек окопов шла широкая наезженная дорога. Окопы в этом месте были завалены землей, а подъем со льда выложен бревнами и обшит досками. Натужно гудя, машины поднимались по настилу и проезжали по дороге мимо стола, у которого стоял командующий. На льду под обрывом видны аэросани.
Колонна грузовиков прошла; снова стал слышен гул за лесом и треск пулеметов в небе.
Адъютант махнул рукой, и три автоматчика побежали вдоль окопов. Славин закрыл блокнот, осторожно поправил раненую руку и зашагал к машине радиовзвода.
Автоматчики подняли убитого, поволокли его за ноги к большой воронке, где были свалены другие трупы.
По ту сторону дороги у развороченного блиндажа стояли три открытых «виллиса», выкрашенных белой краской. У дальнего «виллиса» собралась группа офицеров в новых светлых полушубках. Офицеры смотрели, как автоматчики волокут убитого к яме, потом один из них, высокий и длинноногий, сказал что-то своим, поправил папаху, с решительным видом зашагал к столу. Командующий внимательно разглядывал карту. Длинноногий подошел, щелкнул каблуками. На нем были погоны генерал-майора.
— Товарищ командарм, разрешите обратиться.
Игорь
— Товарищ командующий, разрешите мне войти в прорыв. Полки рвутся в бой.
Игорь Владимирович поднял голову, слушая шум далекого боя за лесом. Позади возник густой быстро нарастающий рев. Девятка штурмовиков пронеслась над берегом и ушла в сторону леса.
— Мне бы засветло успеть развернуться, товарищ командарм. Я сразу дам рывок, если успею засветло. Полки на колесах. Только бы засветло их развернуть.
Из машины радиовзвода вышел полковник Славин с раскрытым блокнотом в руке. Увидев Славина, командующий резко выпрямился. Глаза его сделались холодными. Длинноногий генерал встал по струнке и не мигая смотрел на командующего.
— Командиру сто семьдесят пятой генералу Горелову. Приказываю войти в прорыв и начать преследование противника...
Славин подошел к столу и остановился, слушая приказ. Командующий сделал паузу. Славин быстро сказал:
— Разрешите доложить. Приходько вышел к Белюшам.
— Попробовал бы не выйти, — бросил Игорь Владимирович. — Имейте в виду, генерал. На вашем левом фланге действует особая опергруппа Фриснера. Следите за левым флангом, Фриснер непременно будет контратаковать вас, я имею точные сведения. Пошлите к Приходько толкового офицера для связи. Приходько выполнил задачу и будет теперь прикрывать вас слева. Докладывайте каждый час о ходе продвижения. Связь, связь и еще раз связь. Желаю успеха. — Командующий взял со стола пакет с сургучными печатями и передал его командиру сто семьдесят пятой. Тот отдал честь и побежал через дорогу, на бегу ломая сургучные печати. Один из «виллисов» тотчас выскочил на дорогу и проехал мимо стола командующего к озеру. Офицеры, сидевшие в машине, отдали честь.
— Приходько докладывает, что у него большие потери, — говорил полковник Славин. — Немцы контратакуют его из района Грязные Харчевни.
— Разумеется. Он хочет, чтобы война шла без потерь. И чтобы противник не контратаковал его. Тогда он будет двигаться по графику и, может быть, даже вовремя докладывать.
Славин слушал, склонив голову набок, потом тяжко вздохнул и сказал:
— Нет, этого я не понимаю. Вершина военного искусства — своевременно избрать момент и направление главного удара. Ни минутой позже, ни минутой раньше. Не понимаю: как вы умеете это?
Командующий посмотрел в сторону леса, потом распечатал коробку «Казбека». Славин положил блокнот, взял здоровой рукой папиросу и полез в карман за зажигалкой.
— Разрешите, полковник. — Игорь Владимирович чиркнул спичкой, прикрывая огонь ладонями. — Вам вообще не следовало бы находиться здесь.
— Что вы? В такой день... Мы столько готовились...
Второй «виллис» загудел, выскочил на дорогу и покатился в ту сторону, где шумел бой. Третий «виллис» остался стоять у блиндажа. Горелов сидел на заднем сиденье, читая приказ и делая пометки на карте. Над «виллисом» вырос тонкий кустик антенны, и тоскующий девичий голос стал звать: