Дом там, где твое сердце

Серпента Айрин

Солнце стояло высоко и припекало спину. Лиз с трудом выпрямилась от грядки, даже, кажется, застонала. На землю упала длиннющая тень. Лиз подняла голову и обомлела – в пяти шагах от неё, у ограды ему по пояс, стоял мужчина, высокий, широкоплечий, как сказочный великан.

– Ну здравствуй, Элиза Линтрем, – процедил он. Лиз охнула и провалилась в тёмный омут воспоминаний своего детства. Баронский отпрыск гонит её на лошади, толкает в лужу, травит собаками…

Марис вовремя подхватил падающую девушку. С неудовольствием уставился на её лицо. Перегрелась на солнце,

дурочка. Разве же можно в полдень работать на огороде без шляпы? Пусть шведское солнце – не чета пустынному светилу, а всё же нельзя. Надо водой её обрызгать, где бы взять воду? Взгляд Стронберга обратился к стоящему неподалёку ведру.

Струйки текли по её лицу, по губам, убегали в волосы и под платье. Лиз хлопнула глазами раз, другой… немедленно возжелала вернуться в спасительную тьму. Она лежала на коленях Мариса Стронберга, он сидел на траве под деревом, и было это уже не на огороде, а вроде бы в лесу. Стронберг жевал травинку и с острым интересом разглядывал свою наречённую невесту.

– Что же ты сразу, Лиза, хлоп – и в обморок? – насмешливо потянулись его слова. – Так только благородные дамы поступают, а ты разве ж из благородного сословия?

Губы Лиз Линтрем плотно сжались. Хватило минуты, чтобы она возненавидела Мариса Стронберга с прежней недетской силой. Господин барон вернулся позабавиться? Какая жалость, зверушка теперь кусается, знаете ли!

– Что ты молчишь?

Огрубляя произношение, девушка противным голосом пропищала:

– Какие ж мы благородные, ваша милость, откуда? А всё же не умеют знатные дамы так? – выбросив вверх руку, она вцепилась Марису Стронбергу в нос. Смертельной хваткой зажала кончик между вторым и третьим пальцами. Слёзы мелькнули в обращённых на неё карих глазах.

– Ах, ведьма…

Не теряя времени, Лиз отпустила его нос и сноровисто скатилась с мужских колен. Встала поодаль на четвереньки. Оценила ситуацию. Вроде бы Стронберг не собирается бросаться на неё. Блондин задумчиво тёр свой нос.

– А я жениться на ней хотел…

Глаза Лиз блеснули ликованием. Будем надеяться, что сплетничать о личной жизни поместной крестьянки никому из его высокоблагородной семьи и в голову не пришло.

– Какая жалость, ваша милость! – она покачала головой. – Опоздали вы, господин барон. Мужняя жена я теперь.

Стронберг окинул её таким взглядом, что Лиз замерла – перестаралась! По его виду было понятно, что завалить в траву замужнюю он не считает за грех.

– Неужто опоздал? – блондинчик поцокал языком. – Ай-яй, фру Элизабетта, что ж вы морочите голову некоему Андресу Ресья, обещая ему свадьбу по осени?

Лиз вмиг растеряла желание играть. Дикой кошкой вскочила на ноги:

– Не тронь Андреса!

Мужчина тоже поднялся. Вроде и охнул для вида, и ухватился за дерево – а было ощущение, что всё это игра, не нужны ему никакие подпорки. Лиз огляделась – точно, окраина леса.

– Зачем вы притащили меня сюда? Деревня не пустая, кто-то ведь видел, обязательно донесут Андресу.

– А ваша речь улучшается на глазах, – похвалил Стронберг. – Так где правда, ты – девушка или женщина?

– Du kan dra dit pepparn vaxer¹, –

чуть слышно пробормотала злючка. Марис даже восхитился – характер есть, охота будет преинтереснейшей. И плевать, что раньше он не связывался с девственницами.

Осторожный шаг к ней – девушка отпрыгивает на три назад. Бежать не решается, знает, что в его власти продать в другие земли и сестёр.

– Постой спокойно, дай рассмотреть тебя, – выброшенная вперёд рука цепко хватает белую косу. Некоторое время Марис вертит, разглядывает её. Красивый цвет волос, то ли серый, то ли розовый. Похож на морские перлы. А глаза, вот странность, чёрные-чёрные, такие же ресницы и брови вокруг. На загорелых под солнцем щёчках – тёмный румянец. Смущения? Гнева? Под ветхим платьем – немалые холмики, обхватом в его ладонь, даром что только семнадцать лет. На мягкой коже – солёные капельки, но даже потная она пахнет свежестью. И страхом загнанного зверя.

Время ползёт медленнее капли сахарного варенья. Рука Стронберга покидает шею девушки, двигается к груди. Баронский сын явно намерен развлечься с ней прямо здесь, лишив её и Андреса будущего. Кому нужна подержанная жена? Пелена безмолвия со звоном лопается в ушах Лиз, девушка даже глохнет на миг от шума листьев, звона птичьих голосов. Рука Стронберга быстра, а Лиз ещё быстрее, брат научил её, куда бить. Ах! Марис не пал на колени, но стоял, согнувшись, пока дрянная девчонка, сверкая пятками, удирала от него. Беги, беги до поры, милая. Сочтёмся.

Глава 5

От радостных хлопот Лаймен Стронберг помолодела, летала ровно птичка. Сын вернулся! Живой, здоровый, не в нищете, судя по его словам. Разговоров о вступлении в брак с поместной крестьянкой Марис больше не затевал, видно, сам понял неразумность своей идеи. Лаймен фыркнула. Надо же, честь! Честь следует блюсти при отношениях с себе подобными, но не к букашке, копошащейся в грязи. Слава светлому Господу, эта опасность миновала. Однако не следует забывать о другой. Марис обмолвился, что у него есть дом и где-то в других краях, а значит, он может уехать. Снова. Вдруг навсегда? Её материнский долг состоит в том, чтобы привязать его к Швеции. Чтобы и помыслить не мог… А что лучше жены привязывает к дому? Нельзя с этим затягивать, подобрать ему милую девушку из приличной семьи. Лаймен села за письменный столик и занялась списком кандидатур.

Нужна симпатичная, молодая, пригодная к деторождению. После женитьбы Марис прикупит кусочек коронных земель, есть такой с восточной стороны родительского поместья. Отстроит дом, и займутся наследниками. От Рея с Аде внуков уже не дождаться, понятно. У Аде было два выкидыша, больше она не хочет пытаться, украдкой пьёт какие-то травки, чтобы избавить себя от тягости. Ходят слухи, у Раймонда есть девка в деревне – да вот сестра этой самой Лизы. Тоже скидывала ребёночка, говорят. Не в женщинах дело, похоже, а в Раймонде. С изъяном старший сын вышел. Лаймен вздохнула. Пусть уж Марис ей внуков и внучек народит, им дом и землю оставят.