Дом там, где твое сердце
Шрифт:
Лиз только ахнула. Задача была поистине невыполнимой.
– Но как…
– Подрядил сыщиков, разговаривал с осведомителями. Она не уехала далеко. Селена, уезжая из дома, думала, что город распахнёт ей объятия… а город жесток.
Спрашивать Лиз боялась. Но спросила:
– Она… работала на фабрике?
– Поначалу да. Потом в таверне. После же… жизнь её не баловала. Не
– А зачем вообще тебе Селена?
– У вас три младшие сестры, которым надо дать воспитание и образование. Твоя сестра этим займётся. А я профинансирую.
Элиза лежала тихо, словно мышка. Слова звучали так странно, не укладывались в сознании. Селена… девочки…
– Я собиралась заняться этим.
– Мне бы хотелось получить от тебя ещё одного ребёнка, – вежливо сообщил Марис. – Возможно, двух. Трёх. Так что ты будешь занята.
Ясности не прибавилось.
– Ты не станешь разводиться со мной?
– Если каждый муж станет разводиться из-за глупости жены… ой! – сильный тычок в рёбра остановил Мариса.
– Неужели же я ошибся и роковая встреча лишь укрепила твою страсть к Андресу Ресья? Ай, за что?
Теперь он получил шлепок по животу. Лиз спрятала нос в его бок.
– Я так виновата перед тобой, Марис. Осуждала твою мать за то, что она считала, мол, честь только для благородных. А сама хороша, решила, что если уж благороден по рождению, то никак не может быть справедливым, честным, порядочным человеком…
Губы Мариса дрогнули. Не прошло и трёх лет, а такая оценка из уст любимой! И приятно же.
– А если свой, деревенский парень – то просто обязан быть рыцарем. А он, вон, хуже дерьма коровьего оказался, за миску каши продался… – голос её затих. Всё-таки Элиза переживала. Но это пройдёт. Все мы умнеем с разочарованиями, с возрастом, с опытом.
– Сейчас нам следует вернуться домой, к Кристиане. Сестёр твоих я во Францию не повезу, однако дом в Мальмё уже куплен, туда въехала Селена и девочки постарше. Самая юная, мы так решили с твоим братом, который кузнец, останется у него до весны. Его жена не плохо обращается с девочкой. Потом твой брат…
– Георг, – тихо подсказала Элиза.
–
– Марселе.
– …где девочке Марселе будет лучше. Между прочим, имена старших я помню. Тощенькая, у которой вместо лица одни глаза, это Мирабела. А другую, Нонну, сначала надо вылечить от грудной болезни. Доктора говорят, что довольно запущено, но девочка от этого не умрёт.
Он замолчал, справедливо ожидая вознаграждения. Молчала и Элиза. Думала. Чтобы раскрыть рот и сказать неожиданное:
– Так что же – у моих сестёр всё будет хорошо?
– Наверное.
– И у нас с тобой будет хорошо?
– Ну, не знаю, – Марис дёрнул рукой. – Может случиться всякое. Ты влюбишься в очередного лекаря, кучера, купца, уйдёшь от меня. От Кристианы. От детей.
– Так ты меня и отпустил, – довольная, усмехнулась Элиза. – Бедный Франсуа, интересно, как он пережил?
Марис не говорил ей про свою сделку с Дюма и говорить не собирался.
– Думаю, что у твоего помощника всё сложилось удачно. Насколько я знаю, он женился, и жена уже в положении. А ты бы счастья ему не принесла, не по зубам орешек.
– Марис Стронберг, ты никогда отныне не сделаешь со мной такого! Будешь, как все мужья, добиваться прощения, говорить…
– И речи нет. Ещё тогда я понимал, что мечтаю о живой жене, а не кукле. Однако?
– Ну разумеется. Трое детей обязывают к взрослению.
Уезжали они на рассвете, верхом, сначала в Мальмё, освободить Белль от знакомства с чужим городом, посмотреть, как устроились Селена с младшими сёстрами. Потом домой. Лаймен, пролившую озеро слёз, и четыре дня как родившую мальчика Аде просили не провожать их, но мать всё же наблюдала блестящими глазами из верхнего окна. Увидит ли вновь их – и детей Мариса, она не знала. Увидит, наверное. Жизнь долгая. Эти двое твёрдо намерены прожить свою жизнь в любви. Господь да пошлёт им мудрости.
Мужчина и женщина ехали по дороге, удаляясь. Он держал её за руку. Над Эльмареном стремительно разливался розовым заревом рассвет.