Дом Трех ключей

Кручко Алена

Если бы мне сейчас былo по — настоящему восемнадцать, а бы точно его убила. Или все-таки нет? Кажется, я не только его, но и себя в те годы плохо помню.

— Мне нужно это обдумать, но сначала, наверное, просто поспать, — я окончательно высвободилась из его рук и встала. — Прости, но эта новость меня переполнила. Ничего не соображаю.

— Убийство откладывается? — робко пошутил он.

— Ага, — легко согласилась я. — Проводишь до дома? Как — то мне тут не по себе. Никогда не задумывалась, насколько все изменилось за двадцать лет.

По

дороге к дому мы молчали. Но Томэ держал меня за руку, и это казалось… правильным, что ли? С ним было спокойно, так спокойно, как мне давно уже не было.

ГЛВА 4. Мама

Я проснулась от прикосновения прохладной ладони ко лбу, легкого, нежного и почему-то привычного. Успокаивающего. Замерла, невольно затаив дыхание: кому бы ко мне прикасаться? И тут же вспомнила — я в прошлом.

— Мама? — перехватила тонкую руку и только потом открыла глаза. — Мамочка…

казываетcя, я проспала до вечера, а то и до ночи. За окном было черным-черно, а темноту в комнате разгонял только тусклый свет из коридора. Но даже в таком сумраке я отчетливо видела мамино лицо, болезненно бледное, пoчти призрачное. Вдруг подумала, что ее смерть могла оказаться для Лигана вовсе даже не целью, а, наоборот, полной неожиданностью: сейчас — то ничего еще не произошло, а она… здоровым видом это никак не назовешь!

Но почему я не видела… тогда? Или просто привыкла и не понимала?

— Ты не заболела? — она присела на край моего узкого диванчика. — Я пришла, а ты спишь. Не хотела будить, но уже вечер, а ты и не обедала, все нетронутое.

— Мама! — я села и крепко ее обняла. — Я в порядке, а вот ты выглядишь усталой.

— Ты не спала днем, даже когда была орущим младенцем, — с нежной улыбкой ответила мама.

— Я переволновалась. Вот…

Письмо из университета должно было с гарантией закрыть все возмоные вопросы. Я нащупала выключатель настольной лампы, лежащий рядом конверт — хорошо, догадалась его вскрыть, прежде чем упасть и заснуть! Мама дрожащими руками развернула лист плотной, дорогой бумаги. Наклонилась ближе к лампе.

— Принята? — ее взгляд мгновенно выхватил единственное по — настоящему значимое слово. — Ты принята! Дорогая, поздравляю! Какое счастье, — она торопливо стерла слезинку, перечитала извещение еще раз, медленно, словно желая впитать и запечатлеть в памяти каждую букву. — Рекомендован факультет артефактной магии. О, Мели, это семейная кровь! Я знала, всегда знала, что в тебе она проявится!

— Семейная кровь? — похоже, я поймала идеальный момент для расспросов. — Мам, ты ничего не хочешь мне рассказать, а?

— Мне всегда удавались амулеты, — невинно улыбнулась мама, — конечно, я мечтала, что и ты…

— Мама! — Ну а с чего я взяла, что она вывалит на меня все то, что в прошлой жизни скрывала до самого конца? Но попробовать все равно имеет смысл. — у моего отца какой дар был?

— Не спрашивай, — отрезала она. — Мы ведь договаривались, что не говорим о нем.

— Я не о нем, а о семейном даре.

От кого он у меня? От тебя, или? Мам, ну пойми же ты, университет это серьезно, я должна хоть примерно представлять, что может всплыть.

— Ничего не всплывет, не забивай себе голову. Лучше подумаем, как тебя собрать. Даже учеба по квоте требует немало денег. Книги, тетради… Сумку я тебе сошью и зачарую, одеда… тебе нужно что-нибудь новое, Мели. Ты у меня такая красивая…

Мама щебетала о том, что любая красота нуждается в обрамлении, о возможости найти себе хорошего мужа, а я пыталась вcпомнить, был ли у нас такой или хотя бы похожий разговор в первый раз. О возможности найти мужа — точно был, и я отлично помню, как мама поджала губы на мое: «Томэ тоже поступил». Против нашей дружбы она не возражала, но только дружбы, не больше. Поэтoму сейчас я и говорить о нем не стала, зато сказала, что учебники и дополнительную литературу вполне можно взять в библиотеке.

Мaма покачала головой:

— Свои книги всегда лучше, Мели. Как и новая одежда, и кое-какие мелочи. Ты не должна выглядеть нищенкой.

— Я такая и есть, — жестко напомнила я. — Новые книги не спасут положения, нечего и пытаться. Но будь уверена, я собираюсь кое-что предпринять за оставшийся месяц.

В прошлый раз мы выгребли до дна семейную копилку, которую собирали пять с лишним лет — с того самого дня, когда я решила добиваться квоты. Я прекрасно понимала, что только отличных оценок будет мало, а обноски могут сделать изгоем даже круглую отличницу. Жаль, что мы с мамой обе не понимали другого: нет смысла выглядеть на миллион, если не можешь подкрепить впечатление чем — то более существенным.

В этот раз я не собиралась выбрасывать деньги на внешний шик. Найду им применение получше.

А с темы семейных даров мама все-таки съехала, причем очень ловко. Ладно, не буду пока давить. Сначала обсудим все с Томэ, он точно знает больше, чем рассказал в том письме.

— Пойдем ужинать, — предложила я. — Совсем не обязательно решать все проблемы сегодня, правда же? Давай пока просто порадуемся.

А я, оказывается, здорово проголодалась. Еще бы! Когда последний раз ела нормально — еще до всей этой истории с письмом и наследством? Сметя с тарелки картофельное рагу — честное слово, даже распробовать не успела! — я твердо решила начать покупки не с книг и не нарядного платья, как в прошлый раз. Мясо, банка хорошего кофе и увесистый пакет сладких яблок. Завтра же. Прямо с утра.

Мама держала кружку с чаем в ладонях, как будто грея пальцы. Выглядела она больной, теперь, при свете, я это ясно видела. Слишком исхудавшая. Слишком глубокие тени под глазами. Бледная, словно призрак. Почему я не помнила этого?

Может, потому что она всегда на моей памяти такой была? Привычное — не замечают, это так естественно. Да и не знала я в свои настоящие семнадцать-восемнадцать о признаках магического истощения.

— Ты слишком много работаешь, — сказала я. — Может, помочь нужно? Я могу, правда.