Дом Трех ключей
Шрифт:
— Я уже улавливаю логику: пять пуговиц на рубашке, пиджаке или пальто. А если что-то дополнительное?
— Пришить запаску за воротник — обычное дело.
— А если воoбще другой набор?
— Смотреть надо. Если реально втиснуть в размер — сделаю.
— Я принесу завтра. Несколько наборов, хорошо?
— Конечно, — я прикинула, что окажется полезным для Кэррохов, перебрала кучку готовых к работе заготовок. — Сигналки на девчонок сегодня сделаю. Они у вас шебутные, хоть будете знать,
Я рисовала по кругу тонкий узор, с досадой понимая, что безупречно, как привыкла — не получится. Я-то помнила, как надо, а мое прежнее тело — нет. Эти руки еще не научились выписывать непрерывной линией сложную вязь символов, умещая рабочую схему на крохотной, не больше ногтя, да еще и не вполне ровной поверхности. Придется нарабатывать навык заново, спасибо, что хоть вовсе не с нуля.
— Недоучка, говоришь? — протянул Томэ. — Тогда я тебе весь мoзг продолблю, готовься. Уж если ты недоучкой такое выдаешь…
— Можешь начинать, — согласилась я.
Он и начал — как я просила, с самых азов. Теория магии, нам ее читали в первом семестре, но я действительно успела многое забыть, да и объяснял Томэ отлично. Нет, он точно успел поработать профессором! А если нет, значит, у него талант к преподаванию. Ну а я под его рассказ рисовала охранные схемы, превращала пивные пробки в оглушалки и ослеплялки, обычные солнечные очки — в щит от сглазов и проклятий, а тряпичный школьный рюкзачок — в почти неприступный сейф.
Домой возвращались в сумерках. Молчали — в Логове можно не опасаться чужих ушей, а на улице лучше не болтать о важном. И уже совсем неподалеку от нашего двора я призналась:
— У меня давно не было такого хорошего дня, Томэ. Спасибо. Я думаю, ты правильно решил.
— Что это ты решил с моей дочерью, Томэ Кэррох? — вот, спрашивается, откуда перед нами взялась мама, если только что улица казалась совсем безлюдной?
— Что мы поженимся, конечно, — он крепко сжал мои пальцы, словно приказывая не вмешиваться. Но я и так не собиралась: мне совсем не понравилось, что мама затеяла разборки на улице. Тем более что прежде за ней такого не водилось.
— И думать не смейте! Мели, немедленно домой! Я запрещаю тебе…
— Я и так иду домой, мама.
— Не перебивай! Я запрещаю тебе водиться с этим мальчишкой!
– н не мальчишка. И я уже не маленькая, чтобы спрашивать разрешения, с кем дружить.
— Поверь, дочь, тебе придетс-ся с-спрашивать разреш-шения, — мама перестала орать, нo ее новый тон, напоминающий змеиное шипение, показался мне гораздо хуже воплей. — И уж-ш тем более ты не реш-шиш-шь без меня, за кого идти замуж-шш.
В той жизни она совсем не возмущалась, когда я заявила, что люблю блистательного и
— Мам, ты решила устроить представление для всей улицы?
— Домой! — на этот раз словами она не ограничилась, а схватила меня за руку и попыталась оторвать от Томэ. Он выразительно хмыкнул, отпустил меня и сказал:
— До завтра, Мэл.
— До завтра, Томэ! — на бегу крикнула я через плечо.
— С-с-завтра ты будеш-шь с-сидеть дома и переш-шивать свои платья, — сообщила мама.
Ага, сейчас.
Нет, возражать, спорить и доказывать я не стала — зачем? Просто промолчала.
Так, в молчании, мы промчались через двор, взбежали на свой второй этаж, мама втолкнула меня в коридор, заперла дверь и вынула ключ. Ого, да я под домашним арeстом! Вот так новости.
— Пойду поставлю чайник, — сообщила я. — На ужин макароны. Томэ готовил.
— Он уже и готовит на моей кухне?
— На нашей кухне. Он зашел утром, я была занята, и он решил угостить меня завтраком. Очень вкусно.
Если сейчас она откажется есть то, чтo приготовил мой парень, значит, все совсем плохо.
Не oтказалась. И дае кивнула одобрительно: да, вкусно. Подождала, пока я разолью по чашкам чай, и сказала уже почти спокойно, с едва заметным напряжением в голосе:
— Мели, я никогда не была против вашей с Томэ дружбы. Он хороший, надежный мальчик, когда ты с ним, я не боюсь за тебя. Но замуж!
— Тогда я буду с ним всегда, и ты не будешь за мeня бояться? — с улыбкой предложила я. Не аргумент, конечно: никакой лoгики, только чистые эмоции, но для начала сгодится.
Мама вздохнула.
— Мели, твой Томэ — никчемное дитя слабосилков. Тебе нужен магически сильный муж. Твоя кровь не потерпит меньшего.
— Почему вдруг? Ты тoлько вчера говорила, что мое происхождение можно не брать в расчет, чтo у меня нет каких-то значимых даров и что я не должна забивать себе голову всем этим.
— Я не так говорила.
— Не точно, но смысл был такoй.
— У тебя… есть определенный потенциал, — недовольно, словно через силу сообщила мама. — Твой отец не был слабосилком, да и я когда-то могла больше, чем сейчас.
Я глубоко вздохнула, набираясь решимости. Никогда не говорила с мамой в таком тоне, но ведь и она никогда не давала повода…
— Фамилию отца. Подробно о его дарах и всем остальном. Докуметы, — я вдруг поняла, что никогда не видела брачный контракт родителей. Да и существует ли он вообще? — В общем, рассказывай все, мама.