Дом у последнего фонаря
Шрифт:
«В этот час я должна была появиться на Невском! Меня ждет клиентка. Опять ехать в Питер? А где гарантия, что я доеду на этот раз и меня не собьют с толку видения, которые насылает талисман… Он, вероятно, настоящий, раз обладает подобной силой. Неужели Лыгин является отдаленным потомком Жака де Моле? Даже он сам не осмеливался этого утверждать! Но если допустить, что это так… Если подвеска, выкраденная из хранилищ Ватикана, непостижимым образом вернулась к своему законному хозяину? Тогда лицо, похожее на лицо Лизы, не подделка и не случайность. Тип внешности мог наследоваться из поколения
Таксист спросил о чем-то, но Александра, глубоко задумавшись, не сразу расслышала.
– Что? – переспросила она, очнувшись.
– Не тот самый дом, говорю? – повторил парень.
– Тот самый… в каком смысле? – Александра поняла вопрос, но предпочла принять недоуменный вид.
– А похоже, что тот дом, – настаивал таксист. – Я сюда впервые возил, но примету знаю. Дом у последнего фонаря, где профессора пришили! Товарищество – то, фонарь – последний. А дом, вот ведь интересно получается, другой?
Александра сдалась под напором его аргументов:
– Хоть бы и тот. Какая вам разница?
– А вы туда зачем стучались? – Таксист казался очень взбудораженным. – Кто бы вам открыл, спрашивается?
– Какое вам дело до этого? – повторила женщина. – Привезли-отвезли.
– А вот я возьму, и вас отсюда прямо в полицию доставлю!
– С ума сошли? – У Александры даже голос сел. – Что-то много на себя берете!
– Нас, местных, вдоль-поперек потрошат из-за этого убийства, а кто из Москвы замешан – поймать не могут! Вот бы с вами поговорили!
– Уже говорили, – отрезала художница. – Я близкий друг покойного. Только он не был профессором, если на то пошло.
– А я вас все равно сдам куда полагается!
Александра в бешенстве распахнула дверь, несмотря на то что машина двигалась:
– Остановите, я здесь сойду!
– Довезу! – мрачно пообещал парень. – Сиди!
Внезапный переход на «ты» покоробил ее и внушил самые дурные опасения. Раскрыв сумку, она выхватила кошелек и достала двести рублей:
– Вот деньги, остановите! Или я на ходу выскочу! Покалечусь, ответите! Скажу, что вы меня из машины выбросили, ограбить хотели!
Крепко выругавшись, таксист все же притормозил. Александра швырнула скомканные деньги через спинку переднего сиденья и, не слушая ругани, выскочила на дорогу. Она угодила прямо в глубокую лужу, но сгоряча не почувствовала, как ледяная влага заливается в короткие голенища сапожек. Женщина побежала в обратную сторону, к поселку, видневшемуся вдали на опушке леса. Она очень боялась услышать шум разворачивающейся машины, но таксист то ли остыл, то ли побоялся застрять, маневрируя на неудобной узкой дороге, с двух сторон стиснутой залежами бурелома. Машина поехала дальше.
Женщина обернулась, провожая взглядом алые габаритные огни, тлеющие в млечных рассветных сумерках. Ее душили гнев и чувство, похожее на стыд. «Я испугалась. Испугалась грубого недалекого парня, который наивно думал сдать преступницу в полицию, чтобы местных, невинных жителей оставили в покое. Я испугалась, потому что мне нечего сказать в свое оправдание, когда следователь снова начнет задавать вопросы. И еще потому, что подвеска до сих пор при мне!»
Она стояла на дороге, не решаясь двинуться ни в одну сторону,
«Толпа, в сущности, не изменилась за минувшие века, – рассуждала про себя женщина, с каким-то отстраненным удивлением наблюдая за тем, как ее ноги двинулись в сторону поселка. Смотреть под ноги приходилось, чтобы не споткнуться в очередной выбоине и не зачерпнуть новую порцию воды из лужи. – Та же толпа ревела от удовольствия и страха, когда сжигали Жанну Д’Арк и Жака де Моле. Так же шептались впотьмах о талисманах и эликсирах бессмертия, о ведьмаках и вурдалаках, так же ни черта не понимали во всем этом и рады были донести властям на подозрительного чужака. И хотя этот таксист знает законы механики лучше самого просвещенного средневекового ученого, в голове у парня все та же вековая мгла. Потому что не набор знаний поднимает человека над толпой. Лишь свобода мышления… Свобода, которая во все времена кажется крамолой!»
Медленно, едва заметно приближался поселок. Вдалеке, на востоке, скрытом безлиственным черным лесом, постепенно светлело, край неба побледнел до прозрачности. Где-то близко каркали проснувшиеся вороны. На женщину вдруг снизошел покой. Она вновь совершала странный поступок – шла в необитаемый поселок, вместо того чтобы вернуться в город. Но на душе у нее было легко. Ее не покидало сознание собственной правоты.
Вот и длинная улица, уже знакомая ей так, словно она сама тут когда-то жила. А вот – проулок, засыпанный мокрым гравием. Знакомое ощущение острых камешков под тонкой подошвой. Калитка, сваренная из железных прутьев. Дорожка, ведущая к крыльцу.
«А сигареты я забыла купить», – вспомнила женщина, войдя во двор и остановившись. Мысль была будто чужая, на самом деле ей вовсе не хотелось курить. Александра наблюдала за тем, как ссорятся вороны, прыгающие по плоской крыше сарая на углу участка. Птицы наскакивали друг на друга, растопырив крылья, хрипло ругались и вдруг все разом слетались в одно место, ожесточенно расклевывая нечто невидимое с земли.
«И в тот день, когда нашли Лыгина, ворона что-то там клевала…» Александра смотрела на сборище взбудораженных птиц, пытаясь понять, какие ассоциации они у нее вызывают. «Почему вообще вороны слетаются сюда? Что они там клюют?»
Ответ на ее вопрос был получен тотчас. Одна из птиц с жутковатым клекотом рванула клювом лакомство, привлекавшее ее товарок, и, взлетев с куском, опустилась на землю, неподалеку от Александры. В клюве она держала наперевес внушительное куриное крылышко.
Обыкновенное крыло от упитанной, ощипанной курицы, продающейся в любом магазине.
«Откуда там курица?» – спросила себя Александра, следя за тем, как чрезвычайно довольная ворона скачет по двору, выбирая местечко, где можно спокойно расправиться с добычей. На крыше сарая продолжалась бурная дележка. Вот еще одна птица вырвала свою долю и поскакала по краю крыши с клочком белого мяса, свисающим из клюва.