Дом у воды
Шрифт:
— Тут особо нечем дышать, — пробормотала она, никак не понимая, что на него нашло.
— Зато живы останемся, — пробурчал Гаранин и внимательно осмотрелся по сторонам.
Толстые камни, наверняка служившие раньше частью крепостной стены, образовывали правильный квадрат, небольшого, но надежного, как бомбоубежище, помещения. Арсений бегло всмотрелся в полумрак и, выбрав самый выдающийся саркофаг, украшенный птичками и амурчиками, велел спрятаться за ним.
— Раздастся грохот — сделаете вот так, — скомандовал напоследок. Но возражать никто
Арсений крест-накрест сложил руки за головой, втянул башку между коленями и накрылся щитом рук. — Попробуйте сами, — скомандовал он улыбаясь. — Считайте это игрой в войнушку.
Дети послушно повторили за ним.
— Света, — рыкнул Гаранин, — тебе особое приглашение?
— Тихо, — прошептала она и даже выставила вперед палец. — Я слышу речь. Похоже на испанский, но так разговаривают латиносы.
— Только этого нам не хватало, — прошипел Гаранин. — Еще скажи, что колумбийская мафия тебя преследует.
— Да иди ты, — буркнула она и осеклась, услышав, как голоса становятся все ближе и ближе.
— Твою мать, — выругался Гаранин, вставая и одновременно шаря фонарем по гробнице в поискахлюбого оружия. Маленький лучик ударил лишь на секунду, но Арсений сумел выхватить взглядом копье, пику и арбалет, лежавшие в головах у соседнего надгробия, где на каменном ложе отдыхали бородатый мужик и две дамочки по бокам. Гаранин бесшумно шагнул в темноту и, схватив копье, подошел к лестнице. Прислонился к стене и принялся ждать гостей, намереваясь оказать им радушный прием.
«Это все равно, как с рогатиной на медведя», — успокоил себя Джин и попробовал вспомнить, что там рассказывал Бабай об охоте на лесного владыку. Он прислушался, понимая, что еще шаг-другой — и противник найдет лестницу и спустится вниз. И тут уж кто кого. Но внезапно шаги смолкли, а потом кто-то побежал к выходу, не забыв на прощание бросить несколько небольших круглых предметов. Они россыпью упали в первом зале, и лишь один покатился через обе усыпальницы и остановился около лестницы.
— Граната, твою мать! — тихо просипел Арсений, понимая, что еще немного — и проклятая лимонка свалится вниз. А там траектория осколка непредсказуема. — Говорят, пуля дура, но забывают о маленьких острых кусочках металла.
Особо не думая о последствиях, он рванул вверх. Увидел в свете проема вращающуюся гранату и, быстро подхватив, бросил вслед убегавшему бандиту. Тот вскрикнул, видимо, лимонка угодила в него. Но Арсений дальше прислушиваться не стал, спрыгнув вниз. Метнулся к Свете и детям. Накрыл их собой.
— Все хорошо, — только и успел прошептать, когда грянул небольшой взрыв.
— Здание не обрушится? — с тревогой осведомилась Света.
— Если забросить сюда ядерный фугас, — пробормотал он, усаживаясь рядом с Олеськой и целуя Свету нос. Пусть в воздухе витали дым и гарь и где-то кричали люди, но дпя Арсения это прикосновение к любимой женщине оказалось самым важным в жизни.
«Все потом, — подумалось легко и беззаботно. — Главное, мы снова вместе».
Где-то
— Крестный, тут дети! — возмутилась Света и уже собралась бежать вверх по лестнице, как Арсений остановил ее. — Подожди, — велел негромко. Нужно убедиться, что все закончилось.
— Вы там живы, спиногрыз? — снова донеслось издалека.
— Да, с нами все в порядке, — заорала Света, осматривая детей. — Никто не пострадал. — А потом заметила тихо, так чтобы слышал только Гаранин: — Странно, что он не спустился сюда.
— Больная нога, — напомнил Арсений и заспешил наверх.
— Я тебя умоляю, — усмехнулась Света. — Ходит легенда, что мой респектабельный крестный по молодости с распоротой ягодицей от ментов убегал. Прибежал к нам домой, папа его зашивал, а мама держала настольную лампу. В ту ночь я и родилась.
— Смешно, — пробурчал Гаранин, но не смог представить Лили де Анвиль, холодную и утонченную, на сносях, да еще участвующую в тайной хирургической операции. Ему даже показалось, что она давно превратилась в оболочку, только с виду кажущуюся живой, а на самом деле давно омертвелой.
— Светланка, — позвал мягкий и нежный голос. — Вы там как?
— Идем, мама, — воскликнула Света, поднимаясь вслед за Арсением. Но минуя лестницу, врезалась в Гаранина, застывшего около заваленной почти до самого свода.
— Забирайте детей, — скомандовал Арсений и сам попробовал разобрать образовавшийся завал. Но если наверху валялся строительный мусор, то ниже в проеме застрял большой прямоугольный камень, словно по полозьям спустившийся чуть ли не с потолка и остановившийся сантиметров двадцать не доходя до пола. По ту сторону баррикады Света видела задумчивого крестного и мрачного де Анвиля, дававшего указания заполонившим склеп рабочим.
Куски лепки и штукатурки разобрали быстро. А потом одного за другим Арсений передал на волю детей, с удивлением наблюдая, как каждого из них обнимает и целует зареванная теща. Как рядом суетятся Пахомов и сам Арман де Анвиль, так не похожий на себя вчерашнего.
— Ты тоже сможешь пролезть, — заметил Арсений, когда кроме каменной глыбы ничего не осталось. — А вот я не помещусь, — хмыкнул он и добавил, весело стукнув себя по животу: — Разъелся за зиму. Света улыбнулась и, ущипнув его за бок, прошептала тихо:
— Я никуда не пойду без тебя. В кои веки ты не можешь от меня убежать, Сенечка…
— С ума сошла, — проревел он. — Ты уехала, а я чуть не подох. Больше никогда от себя не отпущу. Но сейчас…
— Подожди, — остановила она его и, кинувшись к заваленной арке, что-то прокричала на французском. Знания языка позволили Сене понять следующее. Во-первых, сегодня в Париж никто не поедет. Во-вторых, она остается с Арсением и просит принести покрывало и что-нибудь на обед.
— Свидание в склепе, — хмыкнул Пахомов и добавил с усмешкой: — Мадам знает толк в извращениях. — И, довольный, заковылял к выходу.