Дом в Хамптоне
Шрифт:
— Правда, — дружно произнесли сестры, даже не потрудившись вынуть изо рта сигареты.
— Да, Винни, расскажи, пожалуйста, что сказал тебе кондуктор, когда вы приехали на станцию Пенн.
Винни вытащила сигарету изо рта и затушила ее о белоснежный мраморный борт бассейна.
— Я спросила кондуктора: «Идет ли этот поезд до Хамптона, или мы должны переодеться в Квинсе?..» А он ответил: «Нет, вы можете не снимать свою одежду».
Тетки нашли это ужасно смешным — они затопали крошечными ножками и захохотали. Рикки и родители Катарины ошеломленно молчали.
Вдруг раздался мужской смех —
— Порядок, девочки. Назад за карты. Светский долг исполнен.
Сестры-горгульи поняли, что аудиенция закончилась, и вернулись к игре. Мэтч снова уселась в свое кресло. Джой Риверс, не переставая улыбаться, вернулся к своему шезлонгу, а Рикки Боско пошел к себе, чтобы принять теплый душ и дождаться встречи с Мэтч.
Мэтч переоделась в раздевалке у бассейна и погнала стадо «девочек» на станцию, когда Джой перехватил ее и уговорил остаться.
— Боже, да ты самая шикарная женщина, которую я когда-либо встречал, — сказал он, отводя ее за угол гаража, подальше от ее остроглазой семейки.
Слезы выступили у нее на глазах.
Джой прижался к ней и она почувствовала, как твердеет его пенис.
— Боже! Боже! Что ты со мной сделала?! Я не вынесу. Безумие какое-то. Мы все должны поменяться партнерами и зажить нормально!
Мэтч медленно отодвинулась и посмотрела ему в глаза.
После вечера у Коуэнов она избегала встречи с ним. Ее пугало неожиданное чувство доверия и нежности к Джою. Секс с Рикки всегда был отстраненным. Она просто поставила перед собой цель и пыталась достичь ее, используя единственное имеющееся у нее оружие. Но с Джоем… О ней никто не заботился, всю жизнь она была предоставлена самой себе, и она привыкла к этому. И вдруг… Мэтч не знала, что сказать. «Будь что будет!», — решила она в конце концов.
Уик-энд с горгульями пришел ей на ум в момент, который она называла демоническим вдохновением. Узнав, что Рикки не хочет приглашать ее на этот уик-энд, она решила отомстить ему.
Всю неделю она не звонила ему, а потом неожиданно появилась в его доме со своими тетками. Но как и с Джоем все вышло не так, как она предполагала — Рикки промолчал. Почему?! Почему он не вышвырнул их или не рассердился на нее и не потребовал объяснений? Может быть, он слишком горд, чтобы обращать внимание на свою домашнюю массажистку?! Что ж, она скоро найдет разгадку…
Джой Риверс знал, что когда-нибудь снимет фильм на основе этой сцены обеда и назовет его «Горгульи, пришедшие на обед».
Он уговаривал Мэтч остаться не потому, что хотел смутить или унизить ее из-за ее сюрреалистических теток, но потому что пытался помочь ей проявить выдержку. Если она решит убраться отсюда поскорее, ничего не поделаешь… Мэтч и Рикки — дети улицы, а он хорошо знал категорию этих людей — их мысли, желания, сомнения. Странно, но он никогда не знал, о чем думает Катарина. Он посмотрел на свою красавицу жену, сидящую напротив него за столом — ее щеки пылали от французского вина и падающего света. В конце концов, это ее круг поклонников: обожающий муж, незаурядный любовник, преданные ей родители и сестры-горгульи, постоянно
Джой посмотрел на Мэтч — она с печалью в глазах слушала Катарину, распространяющуюся о Гюставе Курбе.
— Это французский импрессионист XIX века, у него божественно эротические ню. Он сумел передать чувственность в позах спиною к зрителю — это особенно увлекло меня. Я просто влюбилась в его картины, когда последний раз была в Париже.
Джой улыбнулся. Слыша от жены такие слова, как «эротичный», «чувственный», он вспоминал о предательстве. Он только не мог понять, почему это не волновало его. Впрочем, эта улица — с двусторонним движением… Какая нелепость! Все вокруг были уверены, что удерживать их может только пылкий секс. А на самом деле их создал и связал Голливуд.
Он почувствовал жалость к самому себе. Что он стал за человек? Что может быть ужаснее, чем категорический диктат среды, требующей от вас выбора определенного места жительства, одежды, машины, наблюдающей за вашим выбором жены? Ведь выбирая жену, прежде всего рассчитываешь поразить их. Ужасно!
Не то чтобы он был вовсе равнодушен, к Катарине. Он был нокаутирован ею, или точнее — фантазией о ней. Задолго до женитьбы он знал, что совершает ошибку. Они ни в чем не подходили друг другу.
Он всегда стремился быть честным с собой и друзьями, но он приехал в Голливуд и создал мир, в котором у него нет друзей, только приятели. Он растерял свое жадное стремление и уважение к правде. Его работа теперь пошла к чертям из-за лжи, разрушающей его жизнь. Он уехал из Голливуда и получил здесь адюльтер и эту невероятную женщину из Бруклина, которая вернула ему способность к чувству.
Может быть, он не ревновал Катарину к Рикки, потому что с настоящим Джоем им не справиться. Это как та провалившаяся пьеса о Тинсел Лэнде. Если он выберет жизнь без мессы, а Катарина бросит его ради Рикки Боско — это будет прекрасной голливудской развязкой.
Джой поймал взгляд Мэтч и подмигнул ей. Она покраснела. Джой обволакивал ее постоянным вниманием и нежностью. Это напоминало полет над бездной — она не знала, как защитить себя от него. Ее никогда не касались изнутри, так высоки были стены вокруг ее сердца. Рикки и Катарина дали ей возможность открыться ему. Они обидели ее. Горе обрушилось на нее — разоружило и открыло протоки.
Джою стало жаль Мэтч. Она не могла понять — спасение в том, чтобы дать событиям возможность развиваться самим по себе.
— Да, Винни, — обратился Джой к одной из тетушек, — вы когда-нибудь слышали о Курбе? Какого рода живопись вам нравится?
Глаза Винни забегали и остановились. Сестры насторожились. Винни вынула сигарету изо рта и скрестила руки на груди.
— Живопись, кривопись. Мы в таких материях не разбираемся. Хотя было время, мы рисовали для гостиничных номеров. Несколько кораблей, пара клоунов… Вешали на стены. Но глаза стали портиться, и мы перестали.
Лицо Катарины напряглось. Это была явная попытка ее высмеять. Мать внимательно посмотрела на нее. Отец ничего не сказал, лишь улыбнулся. Рикки был смущен. Мэтч сияла.