Дом вечной любви
Шрифт:
Он саркастически усмехнулся.
— Поверь, оттого, что ты поймешь меня, не будет никакой пользы.
— А я думаю наоборот.
Кетлин была настойчива, и Нико понял, что так просто она не отступится. Своими вопросами и чувственностью Кетлин загнала его в угол, ему была нужна передышка.
Девушка стояла перед ним полуобнаженная, с голыми ногами, распущенные волосы спадали на плечи шелковыми волнами. Она вся казалась такой нежной, такой свежей, такой сексуальной, именно такую он
— Ты права, — пробормотал он. — Нужно что-то делать с моими руками.
Нико исчез в темноте ванной комнаты. Оставшись одна, Кетлин постаралась вспомнить тот момент после пожара, когда ей в голову пришла мысль, что он все-таки беспокоится о ней. «Права ли я?» — недоумевала девушка. Было очевидно, что Нико действительно заботился о ее безопасности. Но почему он делал это: из чувства долга или из других побуждений? В данный момент она не знала, как ответить на поставленный вопрос. Но в душе затеплилась надежда. Кетлин решила еще раз попытать счастья, ведь не случайно же принес он ее в эту комнату.
— Покажи руки, — попросила она, когда Нико вернулся.
— Они в порядке.
— Тогда не произойдет ничего страшного, если я все-таки взгляну на них? — кротко сказала девушка, взяв его за руку и подводя к канделябру.
Кетлин погладила ладонь, рассматривая каждый палец, ища следы ожогов. Ее прикосновения были легкими, словно крылья бабочки, но вызвали бурю в его душе.
Чтобы убедиться, что руки Нико действительно не пострадали, она надавила на ладонь.
— Больно?
Он с трудом проглотил слюну. «Не так больно, как твоя близость», — подумал Нико, но лишь покачал головой.
— Нет.
Так же тщательно Кетлин исследовала и другую ладонь. Закончив осмотр, она, не выпуская руки, легко и нежно погладила костяшки его пальцев.
— Тебе повезло. Ты мог бы получить ожоги.
— И ты тоже, — свободной рукой Нико провел по ее спине.
Тепло свечи согревало щеку Кетлин, а тепло руки, скользящей по телу, вызвало внутренний жар.
— Нет, необязательно.
— Да, черт возьми, могла обжечься! Я никогда не видел ничего подобного. Ты беспокоишься о доме больше, чем о себе.
— Ты преувеличиваешь.
— Дорогая, этот пожар — не преувеличение, — Нико провел пальцем по ее щеке. — Когда я представляю, что мог сотворить огонь с этой кожей… — голос его задрожал, и Кетлин поверила, что он испытывал ужас при этой мысли.
— Такое впечатление, что ты, действительно, беспокоишься обо мне.
Нико отдернул руку. Он слишком хорошо помнил, что произошло на берегу. Его тело изнывало от желания вновь обладать ею.
— Конечно, беспокоюсь, — как бы случайно обронил Нико.
— И как же сильно ты беспокоишься?
Он нахмурился, досадуя на себя и обстоятельства, которые не позволяли быть с ней честным.
— Что за вопрос?
— Вполне обоснованный. Ты же видишь, что я ничего не понимаю.
— А здесь и понимать нечего, — раздраженно бросил Нико.
Но его резкий тон ничуть не смутил Кетлин, она чувствовала, что скоро получит ответ на все свои вопросы.
— Ты так считаешь? Тогда объясни, почему сначала ты меня целуешь, а в следующее мгновение просишь оставить тебя в покое. Как ты мог заниматься со мной любовью на пляже, сообщив, что завтра уезжаешь?
«Да, Нико, почему бы тебе не сделать это?» — он чувствовал, что земля уходит у него из-под ног, и решил сказать жестокую правду.
— Я целовал и любил тебя, потому что хотел этого больше всего на свете. Но теперь уезжаю, потому что так будет лучше для тебя.
— Звучит так, словно ты боишься обидеть меня.
— Кетлин…
— Ты действительно думаешь, что можешь обидеть меня?
Нико чувствовал, как внутри у него что-то обрывается, но продолжал сражаться. С Кетлин нужно быть честным, а силы почти оставили его. Тогда он приподнял ее подбородок и, повернув лицо так близко к себе, чтобы она не смогла пропустить ни единого слова, сурово произнес:
— Если я сейчас же не уйду, то могу тебе это гарантировать.
Глядя на его непроницаемое лицо, Кетлин думала, как многого она о нем не знает и, возможно, никогда не узнает. Но у нее было только два выхода: либо принять его таким, какой он есть, либо остаться ни с чем. Все предшествующие события, а также предостережения Нико говорили о том, что он старается быть честным по отношению к ней, по крайней мере, в силу своих возможностей, если учитывать то, что уже произошло между ними.
— Ты сам как-то сказал мне, что я очень настойчивая. Помнишь?
— Но мне бы не хотелось ставить тебя в такое положение, чтобы ты смогла проверить свою настойчивость.
— Может быть, ты уже сделал это, Нико.
Ему показалось, что в этот момент она заглянула в его душу. От возраставшего внутри напряжения Нико крепко стиснул зубы.
— Может быть?
— Можешь быть в этом уверен.
— Нет. Я уже ни в чем не уверен, кроме желания, которое гложет меня изнутри, Кетлин.