Дом Воды и Воздуха
Шрифт:
– Как мне надоела эта ложь, – горячее дыхание обжигало шею. – К чему эти должности если я не могу открыто защищать, то, что мне дорого? – от его хриплого голоса кожа покрылась мурашками. – Я видел тебя только дважды за целый месяц. Дважды… Так мало и так недолго. Сейчас мне больше всего хочется сорвать эти шуршащие шелковые юбки и владеть до тех пор, пока ты не сорвешь голос. Я не могу спать. Я довожу себя до исступления, представляя тебя рядом. Твой запах, твой вкус, твои волосы на моей подушке.
Меня бросило
– Я боролся с собой семь лет. Хватит, – его ладони скользили по моим бедрам. Он опустился на колени, поднял мои юбки до талии, и начал покусывать чувствительную кожу на внутренней стороне бедра. Стянул и отбросил прочь белье. Кружевные трусики стоимость в четверть моей зарплаты повисли на дверной ручке. – Я подам документы на пересмотр порядка наследования и проведение анализа ДНК. Мой разум горит, когда я думаю… как ты подвергаешь себя опасности… рискуешь… а я не могу защитить тебя…
Я запустила пальцы в темные волосы и заставила его оторваться от меня. Притянула к себе и расстегнула рубашку, огладила плечи, коснулась боков и напрягшихся мышц живота. Откинулась назад и он навис надо мной. Его тело манило, я хотела ощутить на себе его тяжесть и жар. Гай будил первобытные желания не совместимые с логикой или здравым смыслом. Будь у нас чуть больше времени…
– Мою кандидатуру не утвердят. Я ничего не смыслю в политике или управлении. Я не хочу быть Матриархом, а придется, если ты откажешься от власти.
– Я тебе помогу, – он касался меня, дразнил обещанием, но не входил. – Буду заниматься всеми делами, как и раньше. Мы больше не будем прятаться по углам как преступники.
– Гай я боюсь. Твой отец был кузеном твоей матери, что если они решат казнить тебя? Гай… Гай, я не могу обхватить тебя пальцами.
– Тебя это так по-детски удивляет, – он издал тихий интимный смешок. – Ты такая маленькая. Считай это моим ультиматумом. Переезжай ко мне. Сегодня же.
– Не надейся добиться согласия в такой момент. Мои мозги еще не превратились в кисель.
Ох, нет, похоже, превратились.
– Хорошо, не будем рисковать. Подождем. Я добьюсь того чтобы меня признали принадлежащим к Дому отца, – он начал двигаться и спорить мне расхотелось. – Ты будешь только моей. Если я увижу рядом с тобой мужчину, я его убью.
– А можно я убью любую женщину, которую увижу рядом с тобой? – я положила руки ему на бедра, задавая ритм. Массивная серебряная пряжка его ремня давила в бедро и я ногами стащила с Гая брюки и сцепила щиколотки у него за спиной.
– Можно, – он поцеловал меня, показывая, что дискуссия закончена. – А теперь кексик… я разрешаю тебе только стонать.
Через полчаса я осторожно выскользнула из комнаты. Отцы-основатели как разительно может переменить жизнь за два месяца. Могла ли я когда-нибудь представить, что мне придется прятаться по комнатам
Я прижала руки к горящим щекам. Откровенно говоря, горело все тело. Прежде чем вернуться в зал нужно прийти в себя, вернуться к отстраненно-холодному виду или знакомые со мной нотты заподозрят неладное. И хорошо бы, что от меня не так сильно пахло Гаем.
Я вышла на открытую террасу второго этажа и отступила за декоративную колонну, едва увидела, кто еще вышел подышать свежим воздухом.
Нотта Ариадна стояла у перил и ветер трепал подол синего шелкового платья. Уложенные в высокую прическу белокурые локоны слегка растрепались, щеки покраснели, сжимающие шаль руки казалась тонкими птичьими лапками. Хрупкая и изящная, по сравнению с «мистером крокодиловые туфли» она казалась ребенком. И не скажешь что ей двести лет.
– Говорят, вы переехали?
– Считаете, я слишком стара для этого? Мой сын – взрослый мужчина, ему пора жениться и привести в дом жену. Я больше не могу исполнять обязанности хозяйки.
– Жену! – со смешком протянул мужчина. – Слыхивал я…
Пальцы Ариадны с длинными ухоженными ногтями впились в пах мужчины, он пискнул и приподнялся на цыпочках. Она склонила голову к плечу и глаза ее выражали не больше чувств, чем у колибри.
– Продолжайте, прошу вас, – вежливо попросила она.
– Ничего, – фальцетом пискнул он. – Глупые сплетни. Происки врагов. Дескать Патриарх мало того что не имеет прав на должность, так еще и испытывает плотское влечение к собственной сестре.
– Любопытно.
– Это ложь. Ложь!
Нотта разжала хватку и с ласковой улыбкой поправила воротник мужчины.
– Вы нотт, трус и сплетник. В старину за клевету кастрировали. – Ариадна со значением посмотрела на свои ногти.
Я выдохнула, только сейчас сообразив, что задерживала дыхание. Похоже, я кое в ком ошиблась. Матушка Гая конечно редкостная стерва, но стерва преданная семье. Если только это маленькое представление разыграно не для того чтобы ослабить нашу бдительность и ударить в самый неожиданный момент.
Ариадна подошла ко мне, и я не знала что делать. Мы встретились впервые после той сцены.
– Раньше ты могла плыть по течению, – она внимательно посмотрела на меня, – но теперь нужно мобилизовать все доступные силы, использовать все резервы, весь ум и изворотливость, если ты хочешь остаться в живых. Ты теперь не просто она из наследников, незаметная и не очень удачливая оперативница, ступающая на путь чести и закона.
Она ушла, оставив меня наедине с метелью и мыслями. Может ли любовь к кому-то быть настолько сильной, чтобы заставить лгать и причинять боль, только бы избавить любимых от еще больших страданий? Может ли любовь заставить сказать правду, чтобы открыть путь к чему-то новому?