Дом Ворона
Шрифт:
Клер понимающе кивнула. Король Малоун когда-то занял трон Дарангвара, убив отца Авриля. Принц какое-то время считался пропавшим без вести, а потом всплыл на юге в облике ритуальной шлюхи и форменного сумасшедшего. Клер видела его портрет в газете – на нее смотрела очаровательная девушка, но Клер почему-то стало знобить от ее взгляда.
– Хотите сказать, что он притворяется? – нахмурилась Клер.
Стафани кивнул, сделавшись похожим на сонного кота.
– Разумеется. И пара моих маленьких ушей на юге сообщает, что
Клер понимала.
– Так чего вы хотите от меня, сьор Бруно?
Стафани обернулся к ней и снова улыбнулся так, что Клер поняла: у нее все-таки есть надежда.
– Вы, кажется, владеете заклятием Тени? – осведомился Стафани, и Клер едва не лишилась чувств от накатившего ужаса. Стафани ободряющим жестом накрыл ее руку своей. – Ну, ну… все хорошо, сьоррен Клер.
– Если вы кому-то расскажете об этом, меня ожидает костер, – прошептала Клер. – Сжальтесь, сьор.
Стафани сочувственно кивнул.
– Я не болтлив, Клер. Ну так что, поможем друг другу?
– Поможем, – шепнула Клер.
Видят Двое, ей больше нечего было ответить.
В полиции Хвоста служило полное дурачье. Во всяком случае, Перри так считал, когда сюда переехал.
Собственно, теплый и сухой климат полуострова всегда настраивал на разнеженный лад и на отдых в тени с пиалой зеленого чая в руке за сочинением пятистиший о любви и вине. Но сейчас, когда два стража порядка гнались за ним с приличной скоростью, Перри готов был пересмотреть свои убеждения.
Он промчался по Малой Яблоневой, нырнул в арку доходного дома, пробежал по двору и, вырвавшись на площадь Кракена, понял, что офицеры по-прежнему несутся за ним, не сбавляя скорости. Даже не запыхались.
На мгновение Перри сделалось обидно. Но только на мгновение.
Не стоило бить эту суку по голове. Но уж больно она его довела своей кислой рожей, которую он лицезрел каждый день. Когда муж приходит домой, приличная жена должна встречать его с улыбкой, а не со слезами. Что делать, перегнул палку. Получив удар, Мали не заткнулась; когда он повалил ее на пол и наступил ногой на шею, она все равно продолжала выть.
Перри хорошо бегал. Но сегодня ему не повезло.
Он надеялся, что сможет оторваться от полицейских среди прилавков и закоулков рыбного рынка, но тамошняя охрана увидела погоню и решила если не поучаствовать, то хотя бы подгадить. Теперь за Перри гнались уже пятеро и, поскальзываясь на рыбьей чешуе и панцирях креветок, он мог радоваться только тому, что выкинул Мали из окна их съемной квартиры и она наконец-то заткнулась.
Человек пришел в ярость. Имел право, эта тварь пилила его несколько месяцев и забрюхатела обманом.
Она все делала ему назло. Даже упала и разбила свою пустую башку прямо перед полицейскими, которые шли в таверну. Не дала людям
Рыбный рынок остался позади и Перри почувствовал, что выдыхается. Но и преследователи поотстали; он воспользовался случаем и, срезав хороший крюк через дворы, снова выбежал в приличный район города и увидел впереди колонны дворца Черной матери Глевы, обиталища ритуальных девок.
Что ж, это было везение. Девки Черной матери приносили удачу, а удача ему сейчас не помешает.
Полицейские окончательно отстали. Перри слышал сверлящий звук их свистка, но где-то справа, в стороне. Остановившись, Перри отдышался и дальше пошел уже с видом спокойного добропорядочного гражданина. Он ведь и был таким, пока не связался с этой тварью Мали.
Перри увидел бисалли, храмового юродивого, когда поднялся по ступеням и вступил в прохладную тень портика. Бисалли вышел прямо на Перри, тот сбавил шаг и опустил глаза.
Ритуальные шлюхи – это одно, а безумец во славу богов – совсем другое дело. И магия у него особенная, у этого сумасшедшего мужчины, называющего себя женщиной.
Злая магия. Страшная.
Бисалли посмотрел в лицо Перри, улыбнулся, и какое-то время Перри не видел ничего, кроме темно-карих подведенных глаз. Ему казалось, что они смотрят глубоко-глубоко, в самую его душу, где было темно, холодно и безнадежно. Там не было ничего, даже демонов – только пепел.
Полицейский свисток вдруг послышался совсем рядом, и Перри дернулся – надо было бежать, спасаться! Бисалли улыбнулся, и он почувствовал эту улыбку, словно огненную сеть, наброшенную на голову.
Бисалли смотрел ему в душу и видел все.
И удары, которыми Перри награждал Мали, и его ногу на ее шее, и тело на мостовой.
И Мали снова умоляла, взывая о помощи и мести, – и ее услышали и ответили согласием.
«Кажется, полиция намного лучше», – успел подумать Перри. Бисалли дотронулся до его лба и произнес негромким голосом, не мужским и не женским:
– Будь ты проклят.
В ту же минуту полицейские схватили Перри, скрутили и поволокли по ступенькам. Тогда он завыл, чувствуя, как тьма, наполнявшая его, выплескивается наружу, расцветая первыми язвами на груди под рубашкой.
– Спасибо, – услышал Перри, голос одного из полицейских летел из невообразимой дали.
Бисалли улыбнулся, его улыбка расцвела во тьме, запульсировала ударами крови.
– Он ваш, офицеры, – произнес бисалли, и стало совсем темно.
В западной части дворца было жарко и пахло похотью.
Итан прошел по залу, где ритуальные проститутки отдыхали возле большого бассейна, и остановился у ступеней – двери, к которым они вели, были закрыты. Главная жрица Глемона, уже немолодая, но энергичная, как в юности, оторвала взгляд от гроссбуха, посмотрела на Итана и расплылась в профессиональной приветливой улыбке.